— Друзья мои! Этот купец предлагает отдать нам богатства, обманом отнятые им у бедняков. Так что же мы? Пощадим его и заберем его деньги?
— Н-е-е-е-е-т! — закричала толпа, но слышалась в этом вопле нестройность, звучало сомнение.
Одинокий голос громко произнес:
— Да!
Все обернулись посмотреть на сказавшего это.
— Да? — переспросил Такшака. — Да? Кто желает получить эти грязные деньги? Кто сказал «да»? Подойди ко мне! Мне хочется тебя поздравить!
Люди стояли, онемевшие от страха. Никто не двинулся. Калия пребывал в замешательстве, как поведет себя толпа, он не знал. Тогда вновь заговорил Такшака:
— Наше дело нуждается в оружии, припасах, людях. Кто все это нам обеспечит? Кто же еще, как не те, кто угнетают нас! Пусть сами купцы и прочие богатеи дают деньги на борьбу народа против них! Мы найдем этим деньгам достойное применение! Купца, что стоит перед вами, мы оставим в живых. За право жить он будет нам давать деньги, а как они кончатся, мы решим его судьбу. Все, суд закончен, уведите его!
Такшака спрыгнул с бамбукового помоста. Воины Калии криками и пинками проводили купца в одну из хижин и заперли его там. Проходя мимо Экалавьи, Такшака похлопал его по плечу и улыбнулся. Но ответить вождю нагов улыбкой юноша не смог. Учиненная расправа сильно подействовала на него. Герой его мечтаний Такшака только что умер, вместо него появился демон.
Делать было нечего — Экалавья собрался идти за Такшакой, но хриплый голос остановил его. В нескольких шагах от него стоял, опираясь на посох, старый царь нагов Васуки.
— Теперь, сынок, до тебя дошло? Беги! Здесь ты сам вскоре превратиться в демона. Беги, не медли. Послушай совет старика!
Мальчишка лет двенадцати выбил посох из рук Васуки, и старик упал. Громко смеясь, мальчик побежал дальше. Экалавья помог пожилому человеку подняться на ноги и вручил ему оброненный посох.
— Беги! — снова призвал его старик.
Чей-то крик достиг ушей нишадца.
— Эй! Экалавья! Бросай этого полоумного и иди сюда. Вождь ждет тебя!
«Полоумный? Да он самый здравомыслящий человек в округе!» — подумал Экалавья.
Он медлил пойти на зов. Человек, кричавший ему, стоял спиной и разговаривал с другими нагами. Экалавья оглянулся по сторонам, глубоко вздохнул и пустился бежать.
— Эй, ты…, - донеслось до беглеца.
Жители деревни ринулись в погоню. Экалавья направился в самые дебри леса, он бежал, спотыкался, падал, вставал и бежал дальше. Он бежал изо всех сил, спасая свою жизнь. Стрелы с пронзительным отвратительным звуком вонзались в стволы деревьев, лай собак приближался. Кровь, сочащаяся из сбитых ступней, и слабость в дрожащих от страха ногах не могли замедлить его бег. Нишадец достиг гребня высокого холма, после чего путь его резко пошел вниз. Вскоре он оказался в нескольких шагах от Ганги. В этом месте река, зажатая с обеих сторон скалами, пенилась, ревела и хлестала камни, пытающиеся ее удержать. Времени на выбор практически не оставалось. Позади — верная смерть от воинов-нагов. Впереди — незначительная, но возможность выжить.
