Такшака замер, наслаждаясь влиянием, которое он оказывал на этих людей. Он ясно видел, как взволнованы его слушатели, но ему хотелось большего. Такщака продолжил:
— Кто же принес богатства всем тем людям? Кто возвел их дворцы и вырастил сады? Кто построил красивые и богатые храмы? А кто вымостил дороги по всей стране, и чьи руки сделали колесницы, ездящие по этим дорогам? Все это сделали люди, подобные нам! Нашим потом и кровью создана вся их роскошь! Мы своими руками укрепляем их могущество и придаем им силы! Помните, ради еще одной монеты, добавленной в сундук, они будут нещадно угнетать вас! Мои братья наги, ванары, якши, киннары, гандхарвы и асуры! Война только начинается!
Слова вождя изрядно завели толпу, Экалавья прекрасно это видел. Такшака выдержал паузу, затем, резко повысив голос, закричал:
— Разве мы позволим этим ублюдкам держать нас за рабов?
— Н-е-е-е-е-т! — множество голосов слились в один вопль.
— Разве должны наши сестры ходить обнаженными? Позволим ли мы голодать нашим детям? Будем ли мы дальше жить в утлых лачугах, когда эти богатые свиньи пухнут от роскоши?
— Н-е-е-е-е-т!
— Что же нам сделать с этими предателями? — тихим, мягким как шелк, голосом, спросил Такшака.
Но в следующий миг он уже прокричал:
— Друзья мои! Что мы сделаем с предателями?
— Убьем! Убьем их всех! — взревела толпа и дальше пела, как песню. — Убьем! Убьем! Убьем их всех!
Такшака повернулся к пожилому брахману:
— Весь наш народ осудил тебя. И воля народа будет исполнена!
Стоны отчаявшихся пленников были едва слышны из-за беснующихся деревенских жителей. Два человека подбежали к брахману, и силой поставили его на колени. Калия поднял меч, старик принялся возносить свою последнюю молитву. Одним взмахом наг обезглавил брахмана. Тело упало, забрызгивая землю кровью. Голова упала, отскочила, словно живая, покатилась и остановилась у ног Экалавьи. Юноша в ужасе отшатнулся. Безжизненные глаза смотрели на него. Этот взгляд будет еще долгое время преследовать нишадца.
Мертвое тело еще билось в конвульсиях, а люди уже принялись его пинать.
— Да восторжествует справедливость! — закричал Калия. — Мы победим в нашей борьбе!
Рев одобрения раздался ему в ответ.
Одного за другим пленников подводили к Калии и его воинам, и они беспощадно рубили им головы. Наконец, в живых остался только толстый купец. Калия сам подтолкнул его к месту казни. Тот молил о пощаде, предлагая за жизнь всё, что у него было. В самый последний момент Такшака остановил меч палача. Толпа в недоумении молчала.
