Небесная глина | страница 18
с кровавой меткой на виске
упал корнет, уставясь в небо.
А корабли в прощальном реве
ушли навек в морской туман
к полям чужих ненужных стран,
живущих в безмятежной дреме.
1997 г.
1937 год
И ночь длинна и тем темна.
Луна полночная жирна.
И свет в окне, и стук в стекло.
Как часто в страхе к окну влекло.
Петух проснется, и ночь пройдет.
Померкнет пристальный звездный лед.
В окошко стукнут: проснись, сосед!
Молчанье скажет — соседа нет.
Ночные страхи рождает темь.
Один из страхов зовется Кемь.
1994 г.
«На столицу падал звонкий дождь…»
На столицу падал звонкий дождь.
Управлять страной устал усатый вождь.
Подошел к окну, а там весенний гром
грохотал монетным серебром.
Над домами плыли стаи туч.
Взгляд вождя усталый был колюч.
Суетились, радуя вождя,
люди-куколки на ниточках дождя.
Билась молния, как белая блесна.
Вождь кивнул и
вымолвил: «Весна!»
В подтвержденье мнения вождя
смыли струйки вешнего дождя
омертвевший снег.
Хороший дождь
заказал весне наш мудрый вождь.
2000 г.
Монолог нищего
Где он, мой дом? Чужое крыльцо.
Наглухо двери прикрыты.
Вроде бы окна смотрят в лицо.
Масло в лампаде налито.
Новый жилец свои руки скрестил.
Смотрит с усмешкой.
Так меня, сука, и не впустил —
ты, мол, нездешний.
Долго и остро смотрел он мне вслед.
Лязгнул запором.
Где он, мой дом? У меня дома нет.
Тут уж без споров.
Вот потихоньку бреду по стране,
немощь осиля.
Кто-то табличку прибил на стене:
«Наш дом — Россия».
Просто решили, что это их дом.
Нас не спросили.
В рваном тряпье мы по миру идем —
Я и Россия.
Что про достаток, когда уж давно
кожа да кости.
Нам и землица достанется, но —
там, на погосте.
1998 г.
«В начале века повторяли…»
В начале века повторяли:
Мы — не рабы. Рабы — не мы.
С тех пор мы душу потеряли
и стали, как рабы, немы.
Мы снова обретаем цепи
и скоро будем морщить лбы,
вновь повторяя, словно дети,
Мы все немы. Мы все — рабы!
1997 г.
«Завершился Серебряный век…»
Завершился Серебряный век,
и разменяны в мелочь поэты.
А сонеты… Какие сонеты,
если вмерз в серебро человек?
Если скулы его холодны,
если губы чеканно чугунны.
А вокруг безразличные гунны,
и осенние звезды бледны.
Ах, властители властные строк
И ценители сложных метафор,
как вино древнегреческих амфор,
любопытным открытых не в срок.
Век уходит — печален и светел,
но серебряно строки чисты,
протянувшиеся, как мосты
к островам нерожденных столетий.
Завершился Серебряный век,
но остались стихи от поэтов.
Ветвь, упрямо ползущая к свету,
золотого столетья побег.
1997 г.
Посвящение Александру Сергеевичу Пушкину
Книги, похожие на Небесная глина