Завхоз накрывает женщину громадным куском полиэтилена, гремящим, как листовое железо. И жестом указывает писателю на выход, узкую лесенку, ведущую вверх, к прямоугольному люку с косо сдвинутой крышкой. Писатель кивает и поднимается первым. Наверху по контрасту удивительно тепло, как если б нырнуть с мороза в подогретый бассейн. Пересекает прихожую времянки, забитую ветхим инвентарем и затхлым воздухом, и выходит наружу. Вдыхает полной грудью.
Завхоз появляется следом.
— Сыграем еще? — кивает на шахматную доску посреди дощатой лавки. Писатель не отвечает, и завхоз поспешно истолковывает его молчание как несогласие. — Ну ладно, тогда в следующий раз.
Писатель садится на лавку и двигает королевскую пешку. Завхоз, просияв, устраивается напротив. Славный, общительный старик. И он был тут с самого начала.
— Как это здесь было? — осторожно спрашивает писатель. — Когда началось?
— А никак, — отзывается завхоз, глядя на доску. — Я и не знал ничего. Всех наших неделю как распустили, пересменка сезонная, один остался тут на хозяйстве… Телевизор и радио отрубились, оно у нас бывает, кабеля давно ни к черту. Начал догадываться, когда этих привезли.
— Кого?
Старик неопределенно косится через плечо:
— Ну, этих. Которые теперь вместо людей.
— Персонал? — догадывается писатель.
Завхоз брезгливо кривится и не отвечает. Смотрит на шахматную доску. Его ходы точны и непредсказуемы, писатель все время ему проигрывает.
Солнце припекает сквозь густую листву, на дорожке лежит пятнистая мозаика тени. Скоро обед. Писатель чувствует глухую внутреннюю неудовлетворенность, какая нападает на него всегда, если до обеда не написано ни строчки. Бессмысленный условный рефлекс, фантомная боль. Не поддаваться. В конце концов, эти полдня он провел не зря. Наоборот, тоскливо и стыдно было бы продолжать имитировать обычную жизнь, не пытаясь разобраться в происходящем.
— Значит, отсюда заранее вывезли сотрудников, — вслух размышляет он, взявшись за головку ферзя. — И одновременно завезли продуктов… на сколько там хватит, вы рассказывали? В общем, серьезный стратегический запас. Автобусное сообщение, видимо, тоже наладили заранее… и еще, как вы говорите, персонал… Удивительно. Как можно было знать, что именно эту конкретную точку, пансионат, не зацепит?
Писатель делает ход.
— Вы зевнули королеву, — укоризненно говорит завхоз.
Окончив партию, писатель прощается с завхозом и направляется к корпусу. Подняться до обеда в номер он уже явно не успевает, но это и неважно. На дорожку падает зубчатая тень от листьев короткой толстой пальмы. Из-за ее ствола, будто обернутого драным войлоком, внезапно выступает человек, и писателю на мгновение становится не по себе.
