— Твой папа, наверное, волнуется. Отвести тебя в номер?
Девочка удивленно смотрит через плечо:
— А вы разве не будете вытаскивать ее из моря?
— Будем, — вступает Ермолин, — но…
— …и-и-ина!.. Карина!!.. Ка-а-ара-а-а-а!!!
Мужчина выламывается на набережную прямо из кустов, растущих на склоне: куртка разорвана у основания рукава, брюки по колено в рыжей глине, и взлохмаченные волосы, и расцарапанные щека и лоб, и сумасшедшие глаза. И он еще не сразу видит ее, свою девочку, чья маленькая фигурка полностью скрыта за широкой спиной Спасского. Ермолин хочет окликнуть его, но не знает, как.
Правда, он и без того опрометью бежит к ним:
— Вы не виде… Карина!!!
— Папа, — почти безразлично откликается она.
— Гуляла по набережной совсем одна, — будто оправдываясь, говорит Спасский. — Мы решили присмотреть.
— Спасибо, — отец подхватывает девочку на руки и сразу же стремительно уходит с ней вдаль, что-то вполголоса втолковывая в ее маленькое ушко. Ни Ермолина, ни Спасского для него не существует. А утопленницу он даже не успевает заметить.
Очередная волна с сероватым пенным гребнем, сильнее и выше других, забрасывает тело на пляж и оставляет там на время, пока следующим волнам, маленьким и квелым, не удается до него доплеснуть. Не сговариваясь, Ермолин и Спасский перелезают через парапет и спрыгивают вниз, на гальку. Берут мертвую девушку за ноги и за плечи, подтаскивают выше, под самый парапет. Выпрямляются и смотрят сначала на нее, потом друг на друга.
Им страшно ее перевернуть.
№ 36, стандарт, северный
(в прошедшем времени)
В питомнике Михаилу всегда становилось не по себе. В родительском накопителе, где стояли мягкие пуфики, а мониторы под потолком транслировали то прямое видео из групп, то рекламу заведения (рекламу значительно чаще), он никак не мог заставить себя присесть, ходил из угла в угол по все более сложным траекториям и беспрестанно косился на герметичную дверь, куда родителям вход был категорически воспрещен. Иногда вперивался взглядом в монитор, где камера скользила по улыбающимся детским мордашкам: образцовые мальчики, девочки в бантиках и никогда — Карина. У Михаила имелось подозрение, что конкретно этих детей в питомнике вообще нет, тоже как бы реклама, но однажды Кара, застегивая сапожки, подняла голову и с восторгом ткнула пальцем: вон Оля!.. и Дана!.. и Женька Швец! Наверное, она просто играла где-нибудь в сторонке и редко попадала в кадр.
Он ждал, пока ее выведут. Уже целую вечность. И так было всегда.
