А в коридоре шла маленькая термоядерная война на поражение.
Лилар действительно ждала подопечную под дверью, судя по внешнему виду, она оправилась после ночного общения с Дахар. Но, к несчастью, в тот же коридор занесло горянку, аль-нданну Весну, спешила на Совет, надо думать. И вот, не разминулись.
Теперь обе женщины пепелили друг друга взглядами, Лилар руки держала у пояса, а у Весны аура полыхала нестерпимым громадным Светом. Обмен любезностями подошел к высшей точке:
— Я кровь не пью! — непримиримо бросила аль-нданна Весна, завершая логическую цепочку обмена мнениями.
Лилар тихо зашипела сквозь зубы. Но взгляда не отвела, зная за собой свою правду.
— Да, моя дочь — неумершая, — медленно, с тяжелой злобой, выговорила неправильная горничная. — Но у меня есть дочь.
— Поглощенная Тьмой! Приспешница Смерти!
Видно, в глазах горянки хуже этого уже и быть ничего не могло.
— Стихийный маг-хранитель мира, — отвечала Лилар ровно. — Моя дочь.
Воздух между ними сгустился до того, что еще чуть и ударят с обеих сторон молнии. С ума сойти, а если они и впрямь подерутся? Два высших мага. От замка и Сосновой Бухты пепла же ведь не останется…
— Не надо, — тихо сказала Хрийз, бесстрашно вклиниваясь между Сциллой и Харибдой. — Пожалуйста!
Лилар медленно перевела взгляд на нее. Кивнула, с подчеркнутым смирением:
— Как прикажете, госпожа.
— Госпожа, — фыркнула Весна.
Хрийз обдало жаром, кончики пальцев онемели. Она понимала прекрасно, что спускать такое отношение к себе нельзя. Нельзя, и все тут! Но это же высший маг! Инициирования Светом аль-нданна из числа Верховных Небесного Края!
— Вы что-то имеете против моего статуса? — спросила Хрийз, стараясь, чтобы голос не срывался на визгливый писк; вроде бы, получилось.
— Против вашего статуса — ничего, — усмехнулась аль-нданна. — А вот лицемерие вашей… прислуги… меня смешит.
Лилар ласково улыбнулась, сама доброта и обаяние. Но руки у пояса держала по-прежнему, и глаза смотрели внимательно-внимательно. Вот уж не известно, кто из этих двоих страшнее!
— Я думаю, это не настолько важно, чтобы ссориться, — тихо сказала Хрийз.
Она интуитивно выбрала самый верный тон. Когда говоришь тихо, люди волей-
неволей начинают к тебе прислушиваться. И кипящая в них злость унимается. Может быть, не намного. Но все же. Иногда на одну каплю меньше бывает достаточно для того, чтобы масса перестала стремиться к критической.
— Конечно, маленькая княжна, — задушевно выговорила горянка. — Конечно, не важно.
