После истечения двух или трех недель длительного плавания, во время несения вахты на КП-2-Р, в третьем отсеке вдруг пошло сильное задымление. Тревога не объявлялась, но по громкоговорящей связи «Каштан» с центрального поста сообщили, что сработала аварийная защита реакторов обоих бортов. Защита то одного, то другого борта постоянно срабатывала и до этого, поэтому я не обратил на это сообщение никакого внимания. Но на этот раз случилось что-то более серьезное, чем срабатывание защиты реактора одного борта. На моем боевом посту вдруг погас свет, пропало питание на вентиляции и вычислительном комплексе, по ушам ударила непривычная тишина, так как исчез вентиляционный гул по всему третьему отсеку. Боевой пост погрузился в тишину и темень, только аварийный аккумуляторный фонарь, вставленный в зарядовое устройство, светился в темноте слабым желтовато-красным светом сигнального устройства. Никаких сигналов с ГКП не поступало, тревоги тоже не было, задымленность не увеличивалась, можно было дышать без включения в аппарат ИП-46, но я на всякий случай достал на ощупь из закоулка спасательный аппарат ИДА-59 и положил его рядом с собой. По проходу между пультом управления главной энергетической установкой (ГЭУ) и моим боевым постом, по нижней палубе кто-то пробежал к левому борту. В Палдиски меня учили, что при срабатывании аварийной защиты атомного реактора обратимый преобразователь в автоматическом режиме должен переходить на питание от аккумуляторных батарей, так что все технические средства и механизмы, в том числе и установки жизнеобеспечения должны продолжать непрерывно работать без потери питания. Также при потере основного питания сразу же должно включаться аварийное питание для освещения, но и этого не произошло. Теория неумолимо разошлась с практикой. В реальной аварии во всех десяти отсеках подводной лодки пропало питание со всех работающих механизмов, лодка медленно теряла ход, двигаясь по инерции, и оказалась на глубине примерно 140 метров полностью обесточенной, без наружного освещения и в беспомощном состоянии. Лишь минут через пять включилось аварийное освещение и прозвучал сигнал аварийной тревоги. Минут через десять, когда члены экипажа разбежались по отсекам и заняли свои места согласно расписанию по аварийной тревоге, питание всех лодочных механизмов было восстановлено ручным способом от аккумуляторных батарей. Оказалось, что ничего страшного не произошло. По каким-то неизвестным причинам в щитке подачи питания на графитовые стержни защиты атомных реакторов, который установлен на третьей палубе по левому борту третьего отсека, прямо напротив моего боевого поста, произошло короткое замыкание. Оборудование щитка вместе с предохранителями полностью выгорело. Это и стало причиной задымления. Но в результате графитовые стержни оказались в нижнем положении блокировки работы атомных реакторов. Реакторы перешли в режим расхолаживания и скоро перестали давать энергию на турбины, обеспечивающие ход подводной лодки, а также на обратимый преобразователь. По теории «обратимый» должен автоматически перейти на питание от аккумуляторов, но он не перешел, что и явилось причиной полной темноты и обесточивания всех механизмов подводной лодки. Лично меня, как и других членов экипажа Задорина, эта авария нисколько не на пугала. Все оставались веселыми и слегка возбужденными, как будто пережили не аварию, а интересное приключение.
