О Задорине как командире мне нечего долго рассказывать. Ни хорошего, ни плохого. Мой пост располагался справа по борту на нижней палубе третьего отсека, а центральный командный пост, где и находился командир, располагался на верхней палубе третьего отсека. Видел я его только мельком, когда заходил на ЦКП для проверки работоспособности пульта командира «101К» или исправности вводных устройств штурманской рубки. Как человек он производил впечатление холеного барина, который разговаривает с людьми не как равный с равными, а как хозяин со своими работниками. Кроме командира на борту находился заместитель командира 19-й дивизии контр-адмирал Вилен Лободенко. Имя Вилен произведено от сокращения имени вождя Революции Владимира Ильича Ленина, а значит, его родители были коммунистическими фанатиками. Этим все сказано. Удивительно, но весь экипаж знал, что у командира это последний поход, после чего он будет назначен в секретариат главнокомандующего ВМФ Горшкова. Сейчас я вспомнил и одну странную особенность. На этом выходе не было представителя КГБ, который прикомандировывается к каждому экипажу на период боевой службы. Если бы он был, то обязательно мелькал бы на ЦКП и тем более побеседовал бы с прикомандированным офицером Мальцевым, которому после одного аварийного происшествия было поручено ввести в строй залитый морской водой и пришедший в неработоспособное состояние трехканальный комплекс хранения точного времени под названием «Платан-У». Но до этого было еще далеко. Первые недели плавания происходили в спокойном ритме и без всяких происшествий. Не хочется в это верить, но, обдумав ситуацию с отсутствием на борту офицера КГБ, я пришел к неожиданному выводу, что таким офицером был сам командир Задорин. Возможно, что и назначение в секретариат главкома он получил по линии КГБ. У Горшкова один из офицеров-порученцев ушел в запас по выслуге лет, вот ему и предложили назначить на эту вакантную должность боевого командира атомного подводного ракетоносца. Горшков искренне любил как сами атомные подводные лодки, которые все до единой были созданы с его участием, так и офицеров, которые служили на подводных атомоходах. Достаточно сказать, что по его инициативе в семидесятые годы было принято совместное решение ЦК КПСС и Совета министров СССР, по которому офицеры, прослужившие на атомных лодках более пяти лет, имели право прописаться в любом городе Советского Союза (включая Москву и Ленинград) и получить жилье установленным порядком. Я и получил право на прописку в Москве, не имея приказа министра обороны о своем назначении в Москву, только благодаря этому совместному решению по защите социальных прав семей офицеров-подводников. Так в лице заслуженного командира атомохода главком Горшков приобрел не только вышколенного офицера-порученца, но и высокопоставленного грамотного агента КГБ, который мог докладывать обо всех сверхсекретных решениях главкома ВМФ Горшкова, а главное, об его высказываниях в адрес Политбюро и Советского правительства.
