[35]
Приведенные автором классификации наглядно показывают и общие тенденции и расхождения в вопросе деления на части речи, а также пестроту терминологии.
Как общие моменты надо отметить прежде всего следующее. С зарождения японского языкознания и до настоящего времени знаменательные слова делятся на два больших разряда, чаще всего именуемые taigen и yōgen. Это деление настолько широко распространено, а понятия так прочно вошли в японскую грамматическую науку, что данные слова мы оставили без перевода. Суть деления весьма близка к нашему противопоставлению имя - глагол. Примечательно, что в классификации Fujitani названное позже "taigen" даже так и именуется "na" 'имя', а у Togashi позднейшему термину "yōgen" соответствует "kotoba" 'слово' (ср. первоначальное значение 'слово' латинского verbum и русского 'глагол'; см. также комментарии, т. I, гл. I, прим. 1).
Основу taigen, как и категории 'имя', составляет существительное; к taigen же относятся числительные и предметные местоимения. (Когда taigen определяется - что более широко принято - и семантически как "слова, обозначающие понятия", - мы бы сказали "предметно мыслимые понятия", - к нему относят только указанные части речи; когда же taigen определяется только формально как неспрягающееся слово, к нему относят еще наречия и союзы.) Близость taigen к понятию "имя" в этом смысле настолько велика, что производные от этого слова - "taigenteki"; "rentaino" и т.п.- переведены нами "именной", "приименный" и т.п. "Yōgen" же - это не только глагол, но и прилагательное. Синтаксические и отчасти семантические признаки одного из разрядов японских прилагательных - "keiyōshi" - настолько сближают их с глаголом, что объединение этих двух частей речи в один общий разряд, со времени Gimon именуемый "yōgen", проходит по всем классификациям (кроме Tsurumine, см. выше, прим. 28). Matsushita даже считает их разновидностями одной части речи. (Особым видом глаголов считает эти прилагательные и Ōtsuki). Близость их особенно ярко выражена в старом языке, где, в частности, словарная форма прилагательного была только сказуемостна и не могла служить определением, т.е., например, mazushi означало не 'бедный', а 'беден'. Как показывает перевод, и русское прилагательное имеет предикативную форму, близость которой к глаголу отмечалась многими русскими грамматистами (см. В.В. Виноградов, Русский язык, 1947, стр. 265-270). Однако принципиальное различие состоит в том, что русское прилагательное мыслится в определительной форме "бедный", которая и рассматривается как словарная и исходная для образованной от нее краткой формы 'беден', тогда как в старом японском языке исходной являлась предикативная форма, например
