Но об этом думать не хотелось.
Огнезор и сам понимал, что почти каждой мыслью, каждым словом все еще обращается к ней. Все еще ожидает ответа, тоскливо и жалко надеясь, что давнее Ишино предостережение окажется ложью. Что душа, плененная без тела, вовсе не теряет себя с каждым годом все больше. Что одинокая пустота да молчание, от которых так отвык за годы вместе, будут разрушены в любой миг…
Он понимал, что надеется на чудо. Но — дьяволы побери! — порой ведь даже чудеса случаются в этом мире!..
Дурные мысли лезли в голову вопреки желанию — и, как водится, совсем не вовремя! Незнакомые корабли возвышались уже слишком близко, невольно вызывая дрожь грубо вырубленными на носах чудовищными мордами. От их горящих глазниц ложились на воду синие пылающие дорожки, которые приходилось обходить стороной — настороженно и мягко, боясь потревожить монотонное колыхание волн да привлечь внимание чужих дозорных.
Лишь вынырнув в черной плещущей тени у борта, мокрым пауком вцепившись в широкую якорную цепь, Огнезор позволил себе передохнуть.
"Эх, знала бы ты, Снежинка, как дьявольски паршиво в этой ледяной воде!" — без особой надежды, просто по давней привычке, выплеснул он накипевшее раздражение.
И вдруг, чуть вновь не опрокинув его в темные волны, далекий-далекий, очень странный, едва различимый — но все же такой теплый, такой уютный, такой долгожданный — зашуршал ответ:
"У тебя такая интересная жизнь, загадочный незнакомец… Не то, что эти проклятые кастрюли…"
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. СИЛА КРАСНОРЕЧИЯ ВЗЫВАЮЩИХ. НОВЫЙ ХОД ЛОРДА АМАРЕША
Взъерошенная и злая Слава вынырнула рядом, дернула Огнезора за мокрую штанину, вырывая из внезапного оцепенения.
"Что стряслось? — его привыкшие к темноте глаза разглядели сложенные в вопросительном жесте пальцы. — Что-то почуял?".
"Ничего", — резко помотал он головой.
Сейчас не время было разбираться с голосами. Синеглазое чудище уже разверзло над парой темных мастеров свою голодную пасть.
"Давай, я первая!" — нетерпеливо сверкнула глазами Слава. Жесты ее выходили резкими, так что не понять было, вопрос это, просьба или требование.
"Жди", — безмолвно осадил ее Гильдмастер, прислушиваясь к слишком уж тихим громадинам.
Здесь, конечно же, были люди — даже очень много людей. Однако все безмятежно почивали, без единой тревоги или страха. Будто не в плавучем звере у чужого, возможно, враждебного берега коротали они ночные часы, а в своих домах за крепкими каменными стенами! И только дремлющий юнец у чаш с горящим маслом, вместо хмурых дозорных, хранил здешний покой.
