У самой земли стремительно падающий с неба ангел выполняет какую-то сложную фигуру высшего пилотажа, не то «штопор», не то «кобру», не то вообще «мертвую петлю», как по мне, один черт, я их не различаю, а потом аккуратно приземляется рядом со мной. И говорит:
– Извини, но я против. Толпа тебя – это все-таки перебор. Одного для счастья вполне достаточно. И для несчастья тоже. Вообще для всего!
– Ладно, – соглашаюсь, – как скажешь. В бытности одним экземпляром есть свои преимущества. По крайней мере, ни с кем не придется делиться – ни ужином, ни пальто, ни властью над миром. Можно все оставить себе.
Обрадованный моей сговорчивостью, Нёхиси немедленно становится ветром, подхватывает меня и несет, превращая по дороге то в кленовый лист, то в облако дыма, то в воздушного змея, то в недописанное письмо, где добрая половина строчек так густо зачеркнута, что даже я сам не знаю, кому и о чем оно.
– Вот это сейчас круто было! – выдыхаю я, когда ноги, во-первых, снова откуда-то у меня появляются, а во-вторых, касаются твердой земли.
Нёхиси стоит рядом. Он больше не ветер и даже не ангел, а вполне себе классический человек. Навскидку, студент художественной академии, или кто еще может носить прямо поверх пальто густо заляпанный краской холщовый передник, а на голове армейскую фуражку с кокардой в виде кота.
– Вот такие штуки, – говорю я ему, отдышавшись, – тоже, конечно, хотелось бы уметь самому.
– Ну так ты уже все умеешь! – отвечает Нёхиси. – А что не сам, так в одиночку подобные вещи просто не делаются. Для этой игры нужны двое, чтобы один был ветром, а второй – тем, что ветер подхватил и несет. Как по мне, гораздо труднее позволить подхватить себя и нести, не сопротивляться полету, не мешать превращениям. Мало кто на такое способен, а ты безупречно справляешься, умеешь мне целиком доверять. И еще кое-что ты, как выяснилось, просто отлично уже умеешь, – добавляет он.
– Что я умею?
Вместо ответа Нёхиси почти неощутимым касанием поворачивает мою голову в сторону улицы и показывает на яркие желтые фонари, украшающие вход над баром через дорогу.
– Твоя работа, – говорит он. – И, кстати, не только это. В городе их теперь полно. Я пока даже не искал специально, но уже восемь штук насчитал.
– Восемь штук – чего именно?
– Входов в разные заведения, освещенных желтыми фонарями. Интересно у тебя получилось. Ты этот желтый свет из чужих сновидений разодрал на куски и по разным местам рассовал. Собственно, правильно сделал. Пусть шансов будет как можно больше.
