— Я бы заметил, — нахмурился Бурдюков.
— Вряд ли, — сказал доктор. — И семья ваша, скорее всего, давно уже не настоящая ваша семья. Иные родственники, думаю, сменились по нескольку раз.
— В смысле?
— В том смысле, что вы зовете близкими совершенно чужих вам людей. Вам лишь кажется, что они — ваша семья.
— То есть, моя Магда — не Магда?
— Да.
— А мой брат? Мой отец?
— А вы узнавали их в измененном состоянии? — спросил Максим Андреевич. — Или их внешность все же разительно отличалась от вам привычной?
— Отличалась, — глухо сказал Бурдюков.
— Вот видите.
— Значит, у меня нет семьи?
— Увы.
Они подошли к двери. Пискнул ключ. Выходя из зала, Бурдюков оглянулся. Под ртутным светом с этого ракурса зал походил на гигантское засеянное поле. Бутоны кресел всходили на тонких ножках, внутри — червоточинами, загогулинами, может быть, семенами — лежали худые и грязные люди.
С потолка сыпнули искры, и несколько метров далеко в стороне погрузились во тьму.
— Сюда.
Вслед за Максимом Андреевичем длинным лестничным пролетом Бурдюков поднялся на следующий этаж. Следы запустения здесь бросались в глаза. Некоторые коридоры пугали полным отсутствием света, со стен облезала краска и мозаика, под ногами постоянно что-то похрустывало.
— Ничего уже никому не надо, — с горечью произнес доктор. — На этот этаж, представьте, уже не ходят. А над нами их еще семьдесят.
— И все пустые? — удивился Бурдюков.
— Да. — Доктор остановился у одной из матовых рамок, украшающих стену. Сдул пыль с нижней части. — А лет двадцать назад здесь было полно народу.
Он нажал на кнопку под рамкой, и она осветилась, полупрозрачный, из нее выдвинулся речной обрывистый берег, дерево склонило ветви, дымка поплыла над водой. Максим Андреевич провел сквозь пейзаж рукой, и рамка, порябив, погасла.
— Ничего не работает, — пожаловался доктор. — Я удивляюсь, как это здание еще стоит. В прошлом году было два пожара, там, наверху.
Бурдюков поднял глаза, силясь проникнуть разумом сквозь толщи перекрытий.
— Туда можно забраться?
— Можно, — кивнул Максим Андреевич. — Только зачем?
— Посмотреть.
— Там не на что смотреть.
Некоторое время они пустыми, покинутыми коридорами шагали молча. Слева и справа то и дело обозначались кабинеты, двери некоторых были распахнуты, демонстрируя неприглядные внутренности в обрывках свисающих проводов и разбитых, осыпавшихся панелей. Заглянув в один, Бурдюков подумал о том, что отсюда, скорее всего, тащили все, что может пригодиться в хозяйстве. Он и сам бы, наверное, что-нибудь прихватил. Хотя бы целую плитку с пола. Грязь всегда можно отмыть, а плитка…
