— М-да, — оценил Максим Андреевич, — скелет. В столовую с вами в таком виде идти просто опасно.
— Так я кто? — спросил Бурдюков тоскливо. — Вы обещали мне сказать.
— Я обещал вам показать место вашей работы, — сказал Максим Андреевич, — а об остальном мы договоримся позже.
— А пластинка?
Бурдюков потрогал свой затылок, ощущая под пальцами участок голой кожи вокруг прямоугольной защелки.
— О ней тоже пойдет речь. Сами все увидите.
Максим Андреевич склонил голову набок, потом скривился.
— Нет, так не годится, — сказал он, встав. — Это обязательно нужно прикрыть. — Покопавшись в стенном шкафчике, доктор выудил плечики с висящим на них халатом зеленоватого цвета. — Будете моим ассистентом.
— Что я должен делать? — спросил Бурдюков, принимая одежду.
— Ничего. Просто держитесь рядом.
— А карточка?
— Ничего страшного, — сказал Максим Андреевич, пока его пациент путался в рукавах. — Только запомните, Вениамин Ласкин. И обращаться я к вам буду как к Вениамину. Возможно, назову Веней.
— Я — Сергей, — сказал Бурдюков.
— Забудьте, — доктор поправил ему воротник халата и перелепил карточку с комбинезона. — Так гораздо лучше.
— У вас зеркало есть? — спросил Бурдюков.
— Есть, Вениамин.
Максим Андреевич потянул занавеску с другого конца. Круглый, чуть выпуклый глаз зеркала вытаращился на Бурдюкова со стены.
— Можно?
— Пожалуйста.
Бурдюков подступил. Незнакомец в отражении сделал то же самое, потом, копируя, потрогал ладонью худые щеки, заросшие щетиной, провел пальцем по носу от переносицы до кончика, сморщил узкий лоб, показал желтые зубы и язык.
— Это не я, — сказал Бурдюков.
— Это вы, — сказал доктор.
— Мне казалось…
Бурдюков едва не вжался в зеркало, разглядывая свои глаза. В глазах, окруженные серой радужкой, плыли расширенные зрачки.
— Я был другой, — сказал Бурдюков, — честное слово.
— Возможно, — сказал Максим Андреевич.
Бурдюков повернулся. Лицо его исказилось.
— Кто я?
Он чувствовал раздвоенность. Новый Бурдюков, проросший из зеркала, отмытый в душевой кабинке, обживал тело старого Бурдюкова. Странно. Страшно. Непривычно. Он ворочался под кожей будто непоседливый жилец.
— Объясните мне, пожалуйста.
— Обязательно, — сказал Максим Андреевич, прикладывая к замку магнитный ключ. — Идите за мной.
Он вышел в зал, но направился не к турникетам, а в противоположную сторону, в сумрачный загиб, к утопленной в стене двери с надписью «Для служебного пользования». Деловитый, насупленный, чем-то озабоченный.
