«В Вашем дружестве — вся моя душа, вся моя жизнь» | страница 5
Георгий Адамович Из записных книжек, 1947 г.
Госпоже де Гриньян
Париж, пятница, 10 апреля 1671 г
В среду я отправила Вам письмо почтой, вчера утром еще одно — с Магалотти, сегодня утром — снова почтой, однако одну роскошную оказию вчера вечером все-таки упустила. Отправилась погулять в Венсенн со своими домашними и со всеми своими Трошами[2]. Там повстречалась мне цепь галерников на Марсель[3]. Через месяц они будут там — чем тебе не оказия. Но подумалось тогда о другом: вот бы и мне с ними. Среди них есть некто Дюваль[4], судя по его речам, он неплохо образован. Представляю, как Вы бы их увидели, стали бы вглядываться в лица и вдруг с изумлением узнали бы меня в толпе бредущих за цепью женщин. Хочу, чтобы Вы знали, как ласкают отныне мой слух эти имена: Прованс, Марсель, Экс, вот только Рона, пожалуй, эта треклятая Рона, да еще Лион мне не по нутру. А Бретань и Бургундия теперь, что полярные страны, есть они, нет их — все одно. Остается только повторить за Куланжем[5]:
Это так мило с Вашей стороны, дорогая моя, упрашивать нашего аббата запретить мне делать Вам подарки. Что за причуды! Как так! О каких подарках речь? Разве только о Газете[7], которую я Вам периодически посылаю. Воля Всевышнего и без того смиряет мои желания, так что ни аббат, ни кто другой не в силах заставить меня отказаться от подарков для Вас. Это такое счастье, так что в следующий раз лучше за меня порадуйтесь. Большей благодарности мне и не надо[8].
Ваши письма восхитительны, готова побожиться, что они написаны не с голоса местных дам. Сдается мне, что, в довершение ко всему, тут снова не обошлось без г-на де Гриньяна, он один, похоже, способен Вас понять и проявить дружеское участие. Охраняйте же его добросердечие Вашей душевной кротостью, однако знайте: если бы Вы оба вдруг вздумали разлюбить меня, пусть и каждый по-своему, то я почла бы это черной неблагодарностью. Нынешнее мнение об отсутствии в мире этого чувства в силу причин, которые мы с Вами живо обсуждали, проистекает, на мой взгляд, из учения Декарта, а обратное — от Аристотеля. Вам известно, что взгляды последнего мне ближе; и на вопрос о неблагодарности в том числе[9]. Те же, кто оспаривает ее наличие в мире, получаются истцами и судьями одновременно. В этом случае, моя милая, Вы могли бы выставить себя маленькой, неблагодарной девочкой; но, к счастью и мне на радость, этого не случилось, и только поэтому я позволяю себе лишний раз засвидетельствовать свои чувства к Вам таким вот необычным образом.