ранее уже обрели покой у ног своих властителей, но даже без этого г-н де Тюренн, я думаю, был бы достоин стать первым. На всем пути следования скорбной процессии ее сопровождали слезы и стенания, шествия, давка, поэтому кортежу велено было прибыть в конечный пункт под покровом ночи; позволь они проследовать ему через Париж днем, весь город погрузился бы в печаль.
Недавно из одного надежного источника мне передали, как придворная братия, желая выслужиться и занизить потери, вздумала угодить Королю известиями о новых и новых эскадронах и даже батальонах, якобы вступающих в Тионвиль и Мец. Заподозрив в их словах пошлую лесть и усомнившись в цифрах, наш Король с присущей ему галантностью ограничился одним-единственным замечанием: «Вас послушать, так их у меня стало больше, чем было». Самый изворотливый из них, маршал де Грамон, нашелся немедля: «Ваша правда, Сир, им достало времени нарожать детей». Вот и все, что показалось мне самым забавным из наших пустячков, но это чистая правда.
Только что объявился Ваш интендант и сообщил о возвращении повара. Говорит, что и один из форейторов уже здесь, а лакеи приедут следом[95]. Он тут порассказал такого, что к вам в Прованс ни одного управителя больше не сыщешь. А эта дикая история с обмороком кормилицы, когда сказали, что она подхватила дурную болезнь; и как ей пришлось оголиться, чтобы Вы своими глазами могли убедиться в обратном. Похоже, всем досадил ваш дворецкий, который, судя по рассказу, всю прислугу морил голодом, а сам в это время жировал со своими приятелями. Мне самой, как Вы понимаете, все понятно, и я охотно допускаю, что все они мошенники, но коль скоро из Гриньяна разъяснений нет, то представляю, что за толки могут идти о Вашем доме, и вряд ли поверенный господина кардинала придет в восторг, прослышав о порядках в доме своего родственника. Назовите же мне, однако, хоть пару причин, кои вынудили Вас прогнать этого малого. В ваших замках правда зачастую запрятана глубже, чем у нас при дворе.
Прибыл курьер, который своими глазами видел в Трире маршала де Креки. Мы все снедаемы тревогой за г-на де Санзеи; известия о нем донельзя противоречивы. Одни говорят, что он в плену; другие — что погиб; третьи — что он в Трире вместе с маршалом де Креки. Все это вздор. Трир по-прежнему в осаде. Король как-то высказал господину Главному[96] свое удовлетворение по поводу того, что его сын в безопасности. «Сир, — ответил тот, — я бы предпочел, чтобы он был ранен или оказался в плену; полное отсутствие опасности пугает меня более всего». Король уверил его, что тот поступил правильно. Много говорят также о выезде в Фонтенбло. При одном воспоминании об этом чудном уголке земли мне все еще делается больно, все там исполнено для меня сердечного трепета и грусти. Для окончательного примирения мне надо в следующий раз встретить Вас именно там
