Ла Мусс уверенно ведет свою партию, а лучше всех наш аббат, которого мы все обожаем уже за то, что он обожает Вас. Наконец-то он успокоился, переписав на меня свое имущество[49], а то был прямо сам не свой. Только не говорите никому про это, а то родственники разорвут его на части, но, право слово, любите его, да и меня тоже. Обнимаю этого плутишку де Гриньяна, несмотря на все его злодейства.
Госпоже де Гриньян
Роше, воскресенье, 31 мая 1671 г
Наконец-то, доченька, мы в нашем богом забытом Роше. Разве можно без грусти вновь видеть эти аллеи, вензеля, этот крохотный кабинет, книги и эту спальню? Вспоминается одно приятное, а многое до того трепетно и ярко встает перед глазами, что душа замирает, именно так помнится все, связанное с Вами. Вам, наверное, сложно представить, что может твориться в таком сердце, как мое?
Если Ваше здоровье, дитя мое, не подкачает, то я приеду повидаться только на следующий год: Бретани с Провансом не сойтись никак. Престранная все-таки штука эти дальние выезды. Если бы то состояние души, в котором пребываешь по приезде в новые края, оставалось неизменным, то, верно, впредь не хватило бы духу сняться с насиженного места. Но Провидение дало нам дар забвения, тот самый, что столь целителен для всякой роженицы. Забвение это угодно Богу, дабы не прервался род людской и можно было съездить в Прованс. Грядущая поездка в ваши края сулит мне величайшую на свете радость, однако как подумаешь, что пребыванию Вашему там еще конца-края не видно, так такая тоска наваливается! Ваша мудрость все более и более радует меня и вызывает любование. И хотя, сказать по правде, разлука меня крайне удручает, однако она же, надеюсь, позволит нам обеим многое увидеть в другом свете. Так давайте же уповать на это, не будь этого утешения, оставалось бы только в петлю. Во время прогулок по окрестным лесам на меня порой такие мрачные видения наваливаются, что я домой будто после приступа лихорадки добираюсь.
Судя по всему, в Марселе Вы не скучали. Не забудьте написать, как Вас встретили в Гриньяне. Тут по случаю прибытия моего сыночка устроили целый парад. Вайян поставил под ружье тысячи полторы мужиков, всех их принарядил, выдал каждому по новому шейному платку. Целой колонной они вышли нас встречать за целое лье от Роше. Бывает же так: господин Аббат загодя известил всех о нашем приезде во вторник, а дальше про это и думать забыл. И эти бедолаги, прождав целый день, только после десяти вечера, печалясь и недоумевая, разошлись по домам, мы же являемся в среду, не подозревая, что кому-то вздумается снарядить целую армию по случаю нашего приезда. Эта неувязка нас очень раздосадовала, но что тут поделаешь? Так вот все и началось.
