— У-у-у! — Хелена вскинула голову, как-то очень по-бабьи всплеснула руками. Под ударом ветра задребезжало стекло в окне, на первом этаже хлопнула дверь.
Сколько можно ждать? Время идет, ветер гонит тучи над лесом, что там, в деревне, неизвестно, тянуть больше нельзя. Внизу, у Хаттвигов, тишина, за одним окном — исхлестанные ветром яблони и пустой проселок, из другого видны темно-зеленые полсти озимых, которые почему-то наводят на мысль о моторе. Стефан смотрит на озимь, а думает про мотор: невелика хитрость, а нет ничего важнее. Этакое ядро, потяжелей свинца, и все в хозяйстве вокруг него вертится. Земля под всходами озимых лежит себе спокойно, да и этот бешеный ветер на дворе совсем не страшен, а мотор временами начинает искрить, рычит зловеще и выпускает вонючее облако дыма. И тогда Пауль поспешно выключает его из сети.
— Что ты говоришь?
— Петрушка этот… Я знаю, почему он хочет, чтобы Люцина здесь осталась. Ха! Очень мне нужно следить за каждым ее шагом! И не спать ночами.
— Да, пожалуй, ты права. Я как-то не подумал.
— А если еще старуха с Эльзой останутся!.. — Хелена выдвинула из комода ящик и уткнулась в него.
Стефан прошелся до двери и обратно, постоял у ночного столика над раскрытой книгой, тупо перелистал несколько страниц и, решительно захлопнув книжку, в сердцах отпихнул к стене. Люцина, Люцина! Почему-то не было в нем ненависти к этой девчонке, да и не хотелось себя накручивать. Соплячка, что с нее возьмешь! Если кто здесь и заслуживает настоящей ненависти, так это Эрна, жена Пауля. Стефан не мог простить ей ледяную вежливость, с которой она всегда с ним разговаривала. Как она цедила сквозь зубы: «Ja, jawohl, freilich»[14]! А это холодное, с правильными чертами лицо! Не очень-то ей идет роль матери трехлетнего Райнхарда, Эрну легче представить себе в форменной юбчонке, в пилотке на голове и с хлыстом в руке. Муж рядом с ней выглядит невинным подростком. Пауль был на фронте, ранен под Ленинградом, но это не отразилось на его внешности — он смахивает на скаута, который любит играть в разведчиков. Но когда мотор начинает хрипеть и дымиться, лицо у Пауля резко меняется, становится мужским, жестким, и тогда можно уловить сходство между ним и Эрной. Собственно, не будь в кухне старухи Хаттвиг, Стефан охотно бы туда спустился, встал в дверях и, глядя на Эрну, сказал то, что нужно. А именно: пора. Freilich.
— Тебе обязательно завтра с ними ехать? — спросила Хелена.
