Мое сердце уходит в пятки от тона его голоса: я его разочаровала.
И в этот момент происходит что-то странное. Мое осознание (себя, его, комнаты, физической реальности вокруг нас) моментально становится неясным, расплывчатым. Или шатким. Мне кажется, будто я растворяюсь. Я чувствую себя — мой разум чувствует себя — как замок из песка, когда песок ускользает с уходящим приливом. Что со мной происходит? Это жутко, мне страшно! Пусть это закончится, пожалуйста! Мне кажется, что если я буду стоять неподвижно и молча, это пройдет.
Это ощущение гораздо сложнее (и причудливее) описать, чем чувство крайнего страха или ужаса. Большинство людей знает, что это такое — перепугаться насмерть. Если они сами этого не ощущали, то, по крайней мере, они видели это в кино, читали в книге, или разговаривали с испуганными друзьями или знакомыми — они, по крайней мере, могут это представить, вообразить. Но попытаться объяснить то, что я позже называла ощущением «дезорганизации» — это гораздо более сложная задача. Сознание постепенно теряет свою связность. Твоя суть сдает позиции. Все рушится, не держит сердцевина[5]. «Я» становится туманной дымкой; целостный центр, через который мы ощущаем реальность, распадается, прерывается, как слабый радио-сигнал. Нет надежного пункта наблюдения, из которого мы смотрим вовне, воспринимаем, оцениваем происходящее. Нет ядра, которое держит все вместе, через линзу которого мы смотрим на мир, позволяющего нам принимать решения и оценивать риск. Случайные моменты времени сменяют друг друга. Картинки, звуки, мысли, чувства не складываются в одну картину. Сменяющие друг друга моменты времени не выстраиваются в логическую последовательность, которая имеет смысл. И все это происходит как в замедленной съемке.
Конечно же, мой папа не заметил происходящего, ибо это все происходило у меня внутри. И как я ни была напугана в этот момент, я интуитивно понимала, что это «что-то» нужно спрятать от него, нужно спрятать от всех. Это интуитивное знание, что «это» — мой секрет, который я должна хранить, а также другие навыки «маскировки», которым я научилась, чтобы управлять своей болезнью, стали центральными звеньями моего опыта жизни с шизофренией.
* * *
Однажды ранним вечером, когда мне было около десяти лет, никого не было дома в течение какого-то времени и почему-то — почему, не могу сейчас вспомнить, я была дома совсем одна, ожидая, когда все они вернутся. После захода солнца снаружи моментально стало темно. Где они все? Они сказали, что будут дома к этому времени. Внезапно я почувствовала уверенность, что слышала, как кто-то проник внутрь. Это на самом деле было не звуком, а каким-то убеждением, каким-то чувством. Угроза.
