«Нам надо звонить в полицию», — сказала она мужу. В полицию? Меня?
«Нет, нет, — сказал доктор Брандт. — Нет, они просто заберут ее в психбольницу».
«Я не уйду!» — закричала я во весь голос.
Наконец, признав поражение, миссис Джоунс ушла из приемной на встречу с другим пациентом. «Как вам не стыдно так себя вести по отношению к ней, Элин», — сказал доктор Брандт. Но меня это не проняло. Пораженная предательством миссис Джоунс, я, тем не менее, не могла ее оставить.
В конце концов, они решили оставить меня в покое. Каждый из них принял по нескольку пациентов, пока я все это время тихо плакала в приемной. Прошло несколько часов, и почти под конец дня доктор Брандт вернулся ко мне.
«Элин, миссис Джоунс внизу, она ждет вас, чтобы попрощаться, — сказал он. — Если вы не сможете уйти сами, нам придется позвонить в полицию. Давайте сразу же покончим с этим. Вы готовы уйти?»
При всем моем замешательстве и боли, я знала, что он говорил серьезно. Я знала, что зашла слишком далеко, и что дальше это не могло продолжаться, иначе кто-нибудь мог сильно пострадать. «Да, я готова», — тихо сказала я и пошла с ним вниз по лестнице, сгорбившись и чувствуя, что мои ноги налились свинцом. Но когда я обняла миссис Джоунс, я начала рыдать, заливая ее слезами. Она была той связью, что соединяла меня с окружающим миром, хранилищем моих самых темных мыслей, человеком, который терпел все плохое и злобное, что было внутри меня, и никогда меня не судила. Она была моим переводчиком в мире, где я чаще всего чувствовала себя чужой. Как смогу я выжить в этом мире без нее?
Миссис Джоунс похлопала меня по спине и высвободилась из моих объятий. «Мужайтесь, Элин, мужайтесь».
Я не знаю, как я добралась домой, но когда я пришла, свет был погашен, а Джанет и Ливия были уже давно в постели и спали. Я проплакала всю ночь.
Мой самолет в Штаты вылетал на следующий день. В течение долгих часов путешествия, сопровождаемых несвежим воздухом, плохой едой и периодическим шумом от беспокойных детей и кашляющих пассажиров, мне было холодно и одиноко, и я тонула в фантазиях и собственном горе. Снова и снова я проигрывала в сознании предыдущие пять лет, лихорадочно пытаясь ежесекундно удерживать демонов в своей голове от того, чтобы они захватили самолет и растерзали пассажиров. Время от времени я подумывала о том, чтобы спросить стюардессу, не возражает ли она, если я выпрыгну из двери аварийного выхода. В остальном полет был совершенно не примечательным.
