Я приковыляла в кабинет Элизабет Джоунс в отчаянном броске за спасением, и так начался один из самых необычайных периодов моей жизни. Временами это был полный ад. Работа, которую я начала с миссис Джоунс, не была «психологическим консультированием» или «терапией» в том смысле, в каком это понимают или испытывают на себе многие американцы. Нет, это были терапевтические беседы, очень плотные, очень интеллектуально требовательные, требующие усилий и преодоления и выбивающиеся из общего ряда: клейнианский анализ — это метод лечения, основанный на работах Зигмунда Фрейда.
Фрейд разработал модель сознания, а также метод лечения на основе концепции человеческого «бессознательного» — идеи о том, что мы все думаем, чувствуем и делаем по причинам, которые не полностью осознаем. Он верил, что бессознательное было «кипящим котлом инстинктов», наполненным примитивными силами, воюющими друг с другом; силами, которые буквально понуждали нас к действию. Центральным в теории Фрейда о психоанализе были интенсивные отношения между психоаналитиком и пациентом. Из этих отношений развивается «перенос» — название, данное Фрейдом тем
Перенос (или Трансфер от англ. transference) — психологический феномен, заключающийся в бессознательном переносе ранее пережитых (особенно в детстве) чувств и отношений, проявлявшихся к одному лицу, совсем на другое лицо. Например, на психотерапевта в ходе психотерапии интенсивным чувствам, верованиям и отношениям, которые пациент бессознательно вспоминает из своей ранней жизни, и затем направляет их на психоаналитика. Именно этот перенос и был предметом анализа; он представлял собой сырой материал, который будут годами копать психоаналитик и его пациент. У Фрейда имелись сомнения о том, чего может достичь психоанализ в случаях психоза. Он считал, что психоз был слишком нарциссичен, слишком направленным внутрь себя, чтобы позволить пациенту развить отношения переноса в отношении психоаналитика, а без переноса у психоаналитика не будет зерна для помола в психоаналитической мельнице. На тот момент никто не поставил мне диагноз «шизофрения»; собственно и слово «психоз» еще не было упомянуто. Все же я была в депрессии, я вела себя странно, и люди сильно подозревали, что я была помешанной. К тому времени я прочитала достаточно трудов Фрейда, чтобы знать, что с этими новыми психоаналитическими отношениями я пускалась в неизведанные и, возможно, беспокойные воды.
