Хотя они знали, что мое здоровье не улучшилось, доктора Уорнфорда начали предлагать мне выписаться из больницы. Может быть, они поняли, что их подход не сработал. Поэтому они послали меня к доктору Антони Сторру, известному психиатру и психоаналитику, который консультировал в Уорнфорде.
Вначале мы вместе с доктором Сторром прошли через обычный ряд вопросов-ответов, но было некоторое отличие как в самом докторе, так и в его беседе со мной — он, казалось, схватывал все на лету в отличие от тех врачей, к которым я привыкла, и был неподдельно заинтересован в том, чтобы узнать все, что было у меня на уме. Я осязаемо ощущала, что меня действительно слушают, а не оценивают. И поэтому, вместо того, чтобы держать мои самые темные мысли при себе, как я делала с доктором Хамильтоном, я рассказала доктору Сторру все, ничего не упустив и не редактируя. Его глаза не округлились от удивления или ужаса; он не цокал языком, не качал головой в тревоге. Он просто наклонился вперед, смотрел мне в глаза и внимательно слушал, не дрогнув, ловя каждое мое слово.
Последовавшие рекомендации доктора Сторра были не только простыми, но они были совершенно противоположными тем, которые были сделаны докторами, которые четыре месяца назад предложили мне оставить университет и лечь в больницу. «Твой разум очень болен, — сказал он мягко, — ему нужны специальные упражнения, чтобы помочь излечению — такие же, какие я бы рекомендовал в случае болезни тела. Это означает возврат к работе, которую вы любите. Она делает вас счастливой, она дает вам цель, она требует усилий. И поэтому вам нужно остаться в Оксфорде и продолжить свою программу обучения».
Я была вне себя от радости и почувствовала облегчение. Он не только выслушал, он еще каким-то образом и увидел меня.
«Но есть небольшая загвоздка, — сказал он, и я задержала дыхание. — Вам нужны интенсивные терапевтические беседы. Интенсивные, Элин. Неукоснительные, зачастую трудные, и ежедневные — если это возможно организовать. И не на короткий срок — на долгое время. На все обозримое будущее. Вы понимаете, что я вам говорю?»
Да, да, да, я согласна на все, что вы скажете. Я уверена, что я кивала, как марионетка. Если бы в этот момент он сказал: «Я рекомендую, чтобы вы ходили босыми ногами по разбитому стеклу каждый день в течение часа», — я бы с радостью это сделала.
Доктор Сторр быстро написал список пяти психоаналитиков, которые могли бы со мной заниматься, но некая Элизабет Джоунс была единственной в этом списке, у кого было время немедленно начать занятия.
