— Возьмите вот это, для него…
В а с и л и й. Чай?!
Ленин у выходной двери. Его нагоняет Дзержинский. Снимает с себя плащ и набрасывает на плечи Ильича.
— Владимир Ильич, сейчас холодно, сыро…
Ленин снимает плащ.
— Нет-нет, ни за что, ни в коем случае, совершенно тепло…
Дзержинский снова накидывает плащ на его плечи:
— Считайте, что ЦК вынес специальное постановление.
Подталкивает Ильича к двери.
Ночь. Дождь. Мелкий, бесконечный петроградский дождь.
— Придется вам переночевать у меня, Владимир Ильич, — говорит Василий, быстро шагая рядом с Ильичем, — затемно до Сампсониевского не дойти…
Мокрые улицы пустынны.
Ильич идет, распахнувшись, несмотря на дождь, не замечая его. Ветер рвет плащ с его плеч. Он идет то быстро, то вдруг вихрь мыслей захлестывает его с такой силой, что он замедляет шаги, почти останавливается. Потом, рывком взмахнув рукой, ускоряет шаг, чуть не бежит. Этот вихрь мыслей то вызывает улыбку на его губах, то слышится удивительное по своей значительности и яркости «гм… гм…». Глаза то прищуриваются, то иронически улыбаются, то сверкает гневом острый и яркий взгляд.
Объятый гигантской мыслительной работой, он то хмурит огромный лоб, то шевелит губами, точно собираясь что-то сказать… но ничего не говорит и только вдруг ускоряет шаг.
Василий идет, поглядывая сбоку на Ильича, боясь хоть чем-нибудь нарушить это значительное молчание.
Поручик Кирилин и Жуков медленно проходят мимо бесконечной хлебной очереди.
— Где же он? Скрывается в провинции? — задумчиво говорит Жуков.
— Ближе.
— Или у моряков в Кронштадте?
— Он здесь, в самом Петрограде. Ручаюсь. Может быть, в этой очереди кто-нибудь стоит для него за хлебом…
Жуков невольно оглядывается на молчаливую, неподвижную очередь.
Навстречу по пустой улице идут Ленин и Василий.
— Но как его найти? — вслух размышляет Жуков.
— Найдем…
Кирилин подходит к Ленину.
— Дайте прикурить.
— Спичек нет, — отвечает Ильич и проходит вперед.
— Пожалуйста, — Василий услужливо протягивает коробок.
Кирилин зажигает спичку, прикуривает, внимательно всматриваясь в лицо Василия.
— Благодарю вас…
Василий нагоняет Ильича.
— А вы хитрый, Владимир Ильич, — посмеиваясь, говорит он, — почему не сказали «не курящий»? Пришлось бы скартавить?
Ильич улыбается. Они поворачивают в переулок.
Маленькая комнатка освещена тусклой лампочкой. Стол накрыт газетой. На нем швейная машинка, куча белого тряпья.
— Входите, — Василий пропускает Ильича вперед. — Вот, Наташа, этот товарищ будет у нас ночевать.
