Министр иностранных дел Российской империи граф Ламсдорф, как всегда тщательно причесанный, завитый и надушенный, появился в кабинете Государя точно в полдень. Это был человек маленького роста, выглядевший чрезвычайно молодым для своего возраста, со светлыми рыжеватыми волосами и небольшими усами, при всей внешней привлекательности — не слишком решительного характера.
— Ваше Императорское Величество, — начал он свой доклад после обмена приветствиями, — в первую очередь вынужден обратить ваше внимание на ситуацию в Китае. Окончательное подавление восстания «боксеров» ставит перед нами задачу вывода наших войск из Маньчжурии…
— А зачем, э… Владимир Николаевич? — искренне удивился царь.
— Хм…, простите, Ваше Императорское Величество, как же…, - министр был поражен до глубины его бюрократической души. — Наложи мы руку на Маньчжурию или побережье Чжилийского залива… этим будет дан сигнал для занятия обширных областей Германией в Шаньдуне, Великобританией — в долине Янцзыцзяна и других местах, Францией — на юге, и, в остальных выгодных для них местах — прочими державами. Вместо старого и слабого соседа мы будем граничить в Азии с сильными и воинственными державами. Тогда придется стать лицом к лицу с большими затруднениями. Настанет полный раздел Китая. Особенно опасно для нашего дела на Востоке будет водворение Японии на Азиатском континенте, вероятнее всего, в Корее. Нам следует возможно скорее приступить к эвакуации Маньчжурии, дабы не быть втянутыми в невыгодную борьбу с Японией в период этого наибольшего подъема ее национального духа, самоуверенности и самоотверженности… — растерянность министра, казалось, забавляла императора. Петру действительно было интересно смотреть, как будет выкручиваться его министр, которого считали красноречивым и профессиональным дипломатом. Как показалось Петру, Шафиров в этой ситуации выглядел бы куда лучше.
— Хорошо, Владимир Николаевич, ситуация мне понятна. Я обдумаю этот вопрос и дам соответствующие указания вам и военному министру. Какие еще новости?
Слушая вполуха постепенно приходящего в себя Ламсдорфа, «Николай» пытался вспомнить, почему ему кажутся связанными вместе Сандро и Япония. При этом император старательно делал вид, что внимательно слушает доклад. Но судя по тому, как смотрел на него Ламсдорф — это не всегда удавалось. Впрочем, как опытный царедворец, министр быстро закруглил доклад, тем более что ничего особо важного, с его точки зрения, больше нигде в мире не происходило.
