(Нав. 2:9)». Посему договаривается с соглядатаями и подтверждает сие клятвою. О том же свидетельствуют и иноплеменники, которые убоялись присутствия у них ковчега и говорили друг другу: «Сей есть Бог, побивший Египта, горе нам, иноплеменникам (1 Цар. 4:8)». Для сего-то Бог, хотя передает ковчег иноплеменникам, обличая беззаконие Своего народа (Закону не надлежало делаться защитником явных нарушителей Закона), однако же охраняет досточтимость переданного им ковчега, научая тем иноплеменников, что одержали они победу не над Богом, но над беззаконием людей. Посему устраивает так, что Дагон, [Col. 768] этот безгласный и бесчувственный идол, которому иноплеменники поклонялись, как Богу, падает перед ковчегом и приемлет на себя вид поклоняющегося, чтобы познали иноплеменники различие между ним и ковчегом (1 Цар. 5:2–4). Они же по неразумию снова восставляют Дагона – и снова видят его падшим и поклоняющимся. Потом, оставаясь в великом своем скудоумии и не пожелав увидеть различия, были научены опытом уцеломудриться и, понесши наказание, образумились, отрезвились от упоения невежеством и отсылают ковчег, как и надлежало, к собственным его служителям и, почтив его приношениями, возвещают о понесенных ими наказаниях, а тех, которые должны принять его, извещают, как будет возвращен (1 Цар. 6). Так поступил Бог и с Валтасаром (Дан. 5). Поскольку народ израильский соскользнул в великое нечестие, то отсылает его Бог пленным в Вавилон, и священные сосуды делаются военною добычею неприятелей. Но Навуходоносор изъял их, как божественные, из общего употребления и внес в храм почитаемых у них богами; сын же его, то есть Валтасар, не вразумившись бедствиями отца, не обратив внимания, какие наказания понес он за свое высокомерие, даже почтив, как полагал, сии божественные сосуды, выносит на середину то, что навсегда посвящено было Богу, пьет, нечестивец, из этих сосудов и пирующим с ним предлагает сию неприкосновенность. И в это самое время произносится приговор на нечестивого: невидимая чья-то рука пишет на стене определение Божие. Царь остается пока в недоумении, будучи не в состоянии прочесть и узнать смысл написанного; мать же его выводит на середину Даниила, который неоднократно разрешал для отца подобные недоумения. И Даниил прочел, истолковал и указал причину наказания, говоря: «Когда в наказание за грехи сделались мы пленниками, тогда и сии сосуды, посвященные нами Богу, предал Он поработившему нас, научая тем, что, не имея в них нужды, терпел наши жертвоприношения, но, пока были мы благочестивы, принимал нами приносимое, желая оказать нам милость; когда же соскользнули мы в нечестие, отринул и принесенные нами дары. Да и отец твой, имея об этом некоторое понятие, почтил, как полагал он, сии сосуды, удалив от людского употребления и посвятив мнимым своим богам. А ты, не помыслив о возданной отцом чести, впал в бездну высокомерия и надругался над священными чашами. Посему-то Владыка их, не о вещах неодушевленных прилагая попечение, но промышляя о людях, извещает, каков конец высокомерия, и твоим наказанием многим людям дает урок благочиния». Так сказал Даниил, и Валтасар в ту же ночь принял казнь. Вот как Творец всяческих всегда промышлял о всех людях, [Col. 769] не только ведущих род от Авраама, но о всех потомках Адамовых и посредством одного народа приводил к боговедению все народы. И всем людям предлагал через него учение не только когда был он благочестив, но и когда нес наказание за свои беззакония. И именно Навуходоносора, высокомерного мучителя, воздвигшего золотой кумир, повелевавшего, чтобы все поклонялись ему, и говорившего:
