Но, может быть, страдая недугом неблагодарности, скажешь: «Что же дано мне преимущественно перед пшеничным колосом?» Тебе же, в высшей степени неразумному, на пользу сотворен и колос. Почему же остаешься неблагодарным, когда Бог ради тебя и принадлежащее тебе вооружил твоим же оружием? Ты, неблагодарнейший, сеешь пшеничные семена, а Он орошает, согревает, питает, оберегает, хранит их и предлагает тебе уже созревшими. Ты же, сжав, свезя на гумно, искусно отделив от соломы, очистив от мякины, смолов на жернове, отделив отруби, замесив руками, передав на очаг или в печь, наслаждаешься хлебами и не знаешь Подателя!
Но возвратимся к глазу. Обрати на него внимание, рассмотри, сколько у него оболочек, рассмотри внешнее его благообразие, рассмотри тонкость зрачка, окружающую радугу, которую называем венцом, роговидный кружок, ягодичную плеву>50, лежащий под нею и проглядывающий сквозь средину ее кристалловидный шарик, разлитую вокруг него стекловидную жидкость, сетчатую плеву, железистую основу, на которой держится весь глаз, эту, посредством мельчайшего сосуда>51, из головного мозга сообщаемую пищу и это из глазных уголков истечение излишней влаги.
Посмотри, сколько цветов один за другим принимает на себя кровь. Сперва была она пищею, измельченная зубами, передана чреву. Чрево придало ей собственный свой цвет и сделало белою; а это, приняв в себя, печень превратила еще в собственный ее цвет. Так, сделавшись настоящею кровью и поступая в головной мозг, снова делается белою, сгущается в кости, слагается в жилы, хотя толстые, но гибкие.
Но усиливаясь исследовать промыслительность Творца, обнаруживающуюся в человеческом теле, поступаю я, может быть, подобно тем, которые хотят пересчитать песчинки. Поэтому один, сам с собою займись обозрением по порядку всех чувств: вкуса, обоняния, слуха, как одно из них различает запахи и приятное допускает до себя, а от зловонного отвращается, посему голове и предоставлено высвобождение излишков. Поскольку сие чувство, находясь вверху тела, [Col. 605] принимает в себя все поднимающиеся снизу испарения, прилив же их причинил бы великий вред самой главной части (разумею головной мозг), то Творец всяческих и сего не оставил в небрежении, но устроил в них некие, как в губке или свирели, проходы и как жидким, так и густым излишествам указал путь к нёбу во рту и к ноздрям и два члена назначил для сих отделений, чтобы вредное как можно скорее выходило вон, а для излишеств парообразных и дымных устроил, что они выходят и извергаются в швы черепа
