— Дык чего ж не понять? Если ты про финансы, то кредитная история у покойного чистая, точнее, отсутствующая, не брал он кредитов, пенсию ему на карту перечисляли и сбережения кое-какие имелись, тратил скромно. А в компьютере и вовсе ничего такого. Индивидуального.
— Как это? Шубин что, компьютером не пользовался?
— Пользовался, — признал Левушка. — Только прибрался за собой. И хорошо так, знаешь, прибрался.
— Что, просто голая система осталась?
— Ну практически. И вот что любопытно… По мобиле, заметь, та же самая песня. История звонков, история сообщений, контакты — все вычищено. Под ноль.
— Погоди-погоди. Но ведь мобильные операторы хранят историю.
— Ой, не учи меня жить! Ясен пень, пришлось оператора трясти. Они, правда, постановление суда требовали, права качали… — он фыркнул. — Короче, распечатку я с них выцепил. Только прислали, прикинь, факсом! Как в девятнадцатом веке, ей-богу! — в Левушкином голосе звучало такое возмущение, что напоминать про то, что в девятнадцатом веке о факсах еще и не задумывались, Арина не стала. Так же, как реагировать на подростковое «прикинь». Оберсдорф временами начинал разговаривать а ля тинейджер. Ничего страшного, главное, не зацикливаться. — Сканить, спеллить… времени совсем никак. Ничего, если я тебе этот факс так же перегоню? Или в почту брошу?
— Да ладно уж, гони факсом, давай, стартую…
Старенький факс загудел, засвистел, засвиристел, выдавливая из себя чахлый бумажный рулончик. Прижав упрямо стремившуюся свернуться бумагу по углам, Арина улыбнулась. Все-таки к работе Оберсдорф относился более чем своеобразно. Сканировать и перегонять распечатку звонков в цифру он времени пожалел, зато сделать расшифровку телефонных номеров не поленился — поля факса были заполнены его рукописными пометками.
Первой Арине бросилась в глаза фамилия Шубина. Шубина Галина Георгиевна, которой Егор Степанович звонил двадцать седьмого марта. Возле фамилии в скобках Левушка накарябал «27.03.79 р». Вероятно «р» должно было означать «родилась», то Шубин поздравлял эту Галину Георгиевну с днем рождения. Единственный звонок за год. Родственница? Пусть Молодцов выяснит, кто такая.
Зато некоей Розе Тиграновне Сулакшиной Шубин звонил довольно часто. Как, впрочем, и она ему. Ну вот, похоже, шубинская дама сердца наконец-то обнаружилась. И очень может быть, что беседа с ней что-нибудь прояснит. Ну хоть что-нибудь!
Химчистка, ЖЭК (в скобках корявое «сантех»), аптека… Поликлиника (почему-то не ведомственная, странно), УЗИ, три номера с пометкой «лаб» и неразборчивыми загогулинами возле, «центр» чего-то столь же непонятного. Левушкины пометки были кратки и корявы. Ладно, после можно будет разобраться.
