Дважды два выстрела - Олег Юрьевич Рой

В бледно-зеленой воде мраморного бассейна кровь растекается розовыми облаками. Словно отсвет гаснущего над крышами соседних вилл заката. Мне нравятся такие… повторы. Эхо, зеркальные отражения, рикошеты. Даже если они — просто совпадения, именно они превращают жизнь (и смерть, разумеется) в искусство. Так в рублевской «Троице» гора и дерево на заднем плане повторяют изгиб плеча одного из ангелов. Рифмуются с ним.

Крови много, поэтому лицо девушки сияет настоящей мраморной бледностью. Сейчас она даже красивее, чем была при жизни. Ей повезло. Она умерла молодой, красивой и — счастливой. Потом-то у нее все было бы гораздо хуже. Жизнь неплохо обламывает таких красивых дурочек, уверенных, что красота — пропуск в рай. Надо быть дурочкой, чтобы отвечать на чувства глубоко добропорядочного семьянина, который вовсе не собирается уходить от жены и детей, — даже если он покупает тебе виллу (честно сказать, довольно маленькую) на побережье Адриатики. Звучит зато красиво: вилла на побережье Адриатики. С бассейном! Крошечным и пресным, хоть и мраморным, мрамор в этих краях дешев. Конечно, дурочка.

Добропорядочный семьянин обнимает свою дурочку, прижимает к себе, словно баюкает. Кажется, даже что-то бормочет. Не понимает, что произошло.

Так все было прекрасно: вилла — как морская раковина, и в ней — жемчужина, его прелестная беби. И вдруг — бездыханное тело, кровь, кровь, кровь… Очень много крови. Откуда? Он хмурится, пытается вспомнить — и не может. А вот не надо транквилизаторами увлекаться, таблетки и пилюли не решают проблем. Господа психиатры, вероятно, именно на этом свой вердикт и построят. Запутался добропорядочный семьянин и разрубил «узел» одним ударом. Хотя — не одним, ох, не одним. Почему-то множественные ранения трактуют всегда не как аффект (что логично), а как «особую жестокость». То есть убил добропорядочный семьянин свою обожаемую красотку с особой жестокостью.

Очень красиво, я считаю.

Жена у него, кстати, тоже красивая. Ей пойдет черное. Хотя, постой, здесь нет смертной казни, значит, вдовой ей не бывать еще долго. С юридической точки зрения. Фактически же — вполне, вполне. Сидеть добропорядочному семьянину — за убийство, совершенное с особой жестокостью — пожизненно. И скорее всего — в какой-нибудь специальной, для таких, как он, психушке.

Я думаю, красивее всего было бы, если бы добропорядочный семьянин, терзаемый страшными воспоминаниями, в этой самой психушке собственноручно — нет, не повесился, а — зарезался. Например, обломком пластиковой ложки. Но, во-первых, это вряд ли, во-вторых, меня это уже не касается.