Ничего я не понимаю, сердито подумала Арина. Если никаких приспособлений для короткого замыкания никто в галерею не подкладывал — а ничего же такого не нашли — значит, либо это какое-то невероятное совпадение, либо кто-то в нужный момент плеснул на гнилую проводку водой или дернул ее посильнее. То есть, если это не совпадение, кто-то был внутри. Либо сам стрелок, либо сообщник.
Кто-то был внутри… Известный или посторонний? Ладно, посторонних пока отложим.
Во-первых, в галерее находились собственно сестры Бриар. И теоретически одна из них вполне могла бы выстрелить в другую. Воспользоваться моментом, когда проходишь мимо очередной перегородки — и можно стрелять. А чтоб не допустить следов пороха, неизбежных при близком выстреле — завернуть пистолет в какую-нибудь тряпку. И возможность «погасить свет» тоже присутствует.
Вот только разбитое стекло почти наверняка означает выстрел снаружи, ибо — с чего бы ему иначе разбиться? А главное — пистолет-то куда делся? Испарился? Не было времени от него избавиться. И спрятать негде, все-таки не иголка.
Кроме же сестер внутри находилось раз-два и обчелся людей.
Охранник на входе — с его позиции, может, и можно было провернуть трюк с проводкой (и то сомнительно), но он уж точно никак не мог выстрелить с соответствующего направления. Дамочка-гид, заместительница Туша, встречавшая гостей в холле — аналогично.
Сам директор в искомый момент стоял на крыльце, ожидая прибытия искусствоведов и журналистов. Теоретически он мог бы, сделав пару шагов в сторону, выстрелить в появившихся за стеклом сестер. И обеспечить выключение света — тоже запросто. Даже мотив ему придумать можно. Сам сказал: сейчас вокруг картин Софи Бриар настоящий бум начался, ему это очень, очень выгодно. Но вот мог ли он действительно сделать эти два-три шага в сторону? Любой другой — да, легко: явившиеся к открытию выставки воспринимали своих, скажем так, коллег как одну сплошную массу, где никто никого особенно не замечал. Никого — но не директора, разумеется. Он-то выделялся среди этой толпы, как павлин среди воробьев. Если бы он хоть нос почесал, кто-то непременно заметил бы. А уж выстрелить… Нет, директора, пожалуй, можно вычеркнуть.
Старательно скрывая сомнения под теплой улыбкой, Арина поблагодарила директора за помощь.
— Что вы! — столь же дружелюбно улыбнулся тот. — Всегда пожалуйста!
— Аристарх Петрович, — она улыбнулась еще нежнее. — Последний вопрос. Как вообще идут дела у галереи?
