Руслана Алексеевна и сама его боялась. Прежний страх вернулся с новой силой, как будто проснулся, как следует отдохнув за то время, что не напоминал о себе. Да и как не бояться? Более ужасного соседа и представить было нельзя. Хотя мужчина он был, что и говорить, приятный. Не слишком разговорчивый, но вежливый, предупредительный — всегда дверь подъездную придержит и сумки, если тяжелые, поможет донести. И Джиннечке он нравился — а это был главный критерий! Но страх не отпускал: что если сосед что-то заподозрит, докопается? Просто потому что милиционер. Они теперь полицейскими называются, но какая разница!
Она продолжала его бояться, даже стоя над простертым на полу телом.
Сосед лежал посреди небогатой своей обстановки так же, как лежал у крыльца застреленный Генкой Пират — напряженно вытянувшийся, но тем не менее бесформенный. Безнадежно мертвый. И возле головы стояла такая ж темная, уже начавшая тускнеть лужица…
Должно быть, Джинни что-то почувствовала, потому что вдруг тявкнула коротко и лизнула Руслану Алексеевну в щеку — утешала.
В голове точно прошла какая-то темная тень. Стало нечем дышать. И горло пересохло — попить бы.
Так же оно, горло, сохло, когда Руслана, обернув руку полой халата, торопливо выдвигала и задвигала немногочисленные ящики, копалась в бумагах, наполнявших сложенные на углу стола папки, даже под ванну заглянула, даже на антресоли… и ничего не обнаружила. Ничего. То есть там много чего было, про разных людей — всякое. Но про Руслану Алексеевну Павлюченко — ничего. Ни слова.
И она вдруг как будто забыла, как боялась этого… милиционера… столько лет боялась…
Если бы она знала…
И так вдруг жалко его стало — как он лежал, как будто не был совсем недавно человеком… Так жалко, что она даже завыла. Тихонько, прикусив пыльный халатный ворот…
Господи, зачем?!
* * *
Осень выдалась сухая, дождей почти не было, но лужи на дорогах все-таки попадались. Редкие, но внушительные, они напоминали старицы на заливных лугах после паводка. Ч-черт! Арина отскочила вглубь тротуара — но поздно: пролетавшая мимо машина, въехав в одну из таких «стариц», взметнула небольшое цунами…
Небольшое, как же! Выше колен достало! Плотная джинсовая ткань промокала медленно, но ногам сразу стало холодно. Черт, черт, черт! Арина попыталась отряхнуться, да что толку — грязная вода только размазывалась. До чего же некстати! Даже если сразу по возвращении домой запустить стиралку, до утра джинсы не высохнут. Они, конечно, не единственные, но… Арина мысленно перебрала небогатый свой гардероб. М-да. Вот у мамы шкаф ломится, а Арине всегда скучно было барахольщичать. Еще Виталик над ней подсмеивался: другие девочки чуть не каждую неделю новую шмотку покупают, а ты как мальчишка — трое штанов, пять футболок, и довольна. Она вздохнула. Придется завтра в юбке идти — то-то Пахомов обрадуется. Вот почему следователям мужского пола можно в джинсах ходить, а нам — нет, сердито подумала она, но тут же сама себя одернула: не наговаривай на ППШ, его требования к «приличному виду» более чем скромны, это Чайник вечно докапывался, а ты до сих пор забыть не можешь.
