Именно таким был мой первый комплект тюремной одежды, что я получал в Березовском лагере. Тогда, примеряя диковинную после «вольных» пиджаков и брюк одежду, кто-то из приехавших со мной по этапу «первоходов» пошутил по поводу особо заметных белых полосок: «Чудные какие, как у дворников-таджиков в Москве…» «Сам ты — таджик!» — жестко одернул его другой арестант с нашего этапа, но пожилой, успевший расхлебать не один срок. Встретив недоуменный взгляд, пояснил: «Эти полоски специально задуманы, чтобы в тебя ловчее целиться было, если на побег пойдешь или в бунте участие примешь…»
Помню паузу неловкого молчания, что возникла тогда по этому поводу. Прекрасно понимаю тех арестантов, кто, едва получив комплект одежды подобного типа, немедленно приступает к спарыванию ненавистных полос. Таких, правда, совсем немного. Помнится, и сам я попросту поленился заниматься подобной процедурой.
История с шортами… Ее сюжет очень похож на ранее рассказанный сюжет истории с шарфом. Опять ведомственная неповоротливость, помноженная на человеческую тупость (гремучий коктейль получается со всеми вытекающими). Впрочем, обо всем по-порядку.
С последнего долгосрочного свидания я попытался вынести… шорты. Понятно, в них не собирался щеголять ни на промке, ни на ежедневных утренних и вечерних проверках. Шорты предназначались исключительно для того, чтобы находиться в них в пределах локального участка в свободное от работы, построений и прочих мероприятий, время заниматься спортом (делать свои регулярные подтягивания, отжимания, приседания и т. д.), просто гулять. В подобных планах ничего сверхдерзкого, сверхпижонского не было — добрая половина населения лагеря использует этот предмет одежды в жаркое время (шорты, понятно, у всех очень разные: от изделий мировых фирм до самодельных, сварганенных из обрезанных арестантских штанов). Кажется, все в пределах здравого смысла. Но так только кажется.
Прапорщик, выпускавший меня со свиданки, сразу сделал стойку, едва увидел шорты в моем пакете: «не положено». Развернул злосчастный предмет, прощупал все швы, подергал веревочки, выполняющие роль пояса, втянул в легкие побольше воздуха и отрезал окончательно: «Не положено». Традиционный аргумент в виде двух пачек сигарет с фильтром не сработал. Не удалась и попытка представить эти шорты как обычные трусы (их передавать в посылках и передачах не возбраняется, законом разрешается). После составления соответствующей бумаги (что-то среднее между протоколом, актом и рапортом) мои видавшие виды шорты, объехавшие со мной добрую дюжину стран, столько пережившие и способные о столь-ком напомнить, были отправлены на склад. Туда, где уже находился баул с моими «вольными» вещами, в которых я проследовал по этапу из столичных Бутырок в распоряжение здешнего управления тюремно-лагерного ведомства и которые носил на себе до тех пор, пока не был обряжен в арестантскую робу.
