Об этом разговоре мама с нескрываемым удовольствием рассказала за обеденным столом: в очередной раз оказалось — а она по-прежнему была полна решимости в это верить, — что, вопреки фактам, в Германии честные люди следят, чтобы никто не попирал право и порядок.
Когда после пасхальных каникул я, ставший к тому времени учеником шестого класса, впервые переступил порог гимназии имени Фихте на Эмзерштрассе, директора, столь понравившегося моей матери, уже не было и в помине. Поговаривали, что его вынудили уйти на пенсию. Преемника того директора звали Хайнигер. В дни национальных праздников он являлся в элегантном коричневом мундире, обильно украшенном золотом. Он был «золотым фазаном» — так называли высших функционеров НСДАП.
Перейти в эту школу мне пришлось потому, что гимназию Вернера Сименса в районе Берлин-Шенеберг, где я учился до тех пор, в 1935 году расформировали. Это был необычный шаг: еще совсем недавно, в годы столь поносимой теперь Веймарской республики, школы не ликвидировали, а открывали. Теперь же роспуск школы был в духе времени. В Шенеберге, особенно в кварталах вокруг Баварской площади и площади Виктории-Луизы, жило много евреев. Многие из них больше не могли себе позволить отправлять сыновей в университет или же не видели в этом особого смысла. Поэтому вскоре после смены власти число учеников в гимназии Вернера Сименса сильно сократилось. К тому же говорили, что у новых властей школа пользовалась дурной славой: считалась либеральной и даже «левой».
Приход к власти национал-социалистов мы ощутили сразу, причем при довольно странных обстоятельствах. Утром 28 февраля 1933 года, на большой перемене, мы, ученики четвертого класса, были заняты игрой, которая называлась «лапта», хотя с настоящей лаптой имела мало общего. Мы искусно скатывали шарики из оберточной бумаги для бутербродов и не замечали, что старшие школьники что-то оживленно обсуждают, собравшись в небольшие группы.
Только после перемены, когда учитель грубыми окриками стал загонять нас в класс, мы почувствовали, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Директор гимназии Вернера Сименса, человек спокойный, произнес краткую речь, которая не показалась нам особенно выразительной. Ключевыми были такие слова: «И чтобы никто из учеников не смел утверждать, будто рейхстаг подожгли национал-социалисты!» Была ли это провокация? Или просто наивность? Так или иначе, но из школы он вскоре исчез — говорили, что по политическим мотивам.
