— Да Перси с ума сошел! — воскликнул он, метнулся к двери и запер ее.
Я схватила из шкафа утюг и побежала к розетке. Нас одолевали противоречивые чувства: то панический страх, то невыносимое напряжение. Пока утюг нагревался, казалось, прошла вечность. Наконец он раскалился как следует. Сердце у меня колотилось, когда я приложила утюг к письму и сразу же отдернула его.
— Лимонный сок, — прошептал Хайнц. — Подумать только, сколько проверок прошло это письмо…
Он не закончил фразу, но я знала, что он хотел сказать. Нас охватил ужас, когда мы прочли, что Перси зашифровал между строчками этой глупой песенки. Это был крик отчаяния — и настоятельнейшее предупреждение. Содержание было примерно таким: Сталин загубил Октябрьскую революцию. На изменение к лучшему я уже не надеюсь. Приложите все силы, чтобы покинуть страну, прежде чем станет слишком поздно. Но… ни в коем случае не приезжайте в Испанию. Здесь хозяйничают точно такие же проходимцы.
Итак, умерла и эта надежда: в Испании царил тот же дух нетерпимости, бессовестности, та же жажда власти, которые расцветали повсюду, докуда дотягивались лапы Советского Союза и Коминтерна. Из-за этого крахом закончится Гражданская война в Испании, как уже закончилась крахом русская революция. Мы ничуть не сомневались, что наш друг Перси пишет правду.
Еще в декабре 1936 года Хайнца, к нашему удивлению, вызывали к Димитрову, генеральному секретарю Коминтерна. Тот с самодовольным видом поставил Хайнца в известность, что товарищ Сталин уполномочил его поговорить с Нойманом и попытаться перевоспитать его в большевика нового типа. Посему он предлагает Хайнцу написать книгу о VII Всемирном конгрессе, в которой следует, во-первых, подробно обосновать правильность новой коминтерновской линии, направленной на создание Народного фронта, и тем самым доказать свою лояльность, а во-вторых, основательно раскритиковать собственные грубые политические ошибки, совершенные во время работы в немецком партийном руководстве. Только всеобъемлющая самокритика, разбор политических причин, которые привели к этим ошибкам, и безоговорочная капитуляция позволят-де Нойману остаться в рядах КПГ.
Прежде чем Хайнц успел хоть что-то ответить, Димитров озвучил план будущей книги, и стало понятно: глава Коминтерна хочет, чтобы книга прославила его и в письменной форме утвердила его политическое значение перед всем миром. Димитров постоянно повторял одну и ту же фразу: «Как я верно указал на VII Всемирном конгрессе…» — и в конце концов, опьяненный собственными речами, он заявил:
