<…>
Естественно, мы изучали и португальский язык, но куда важнее была военная подготовка, так как угнетенный бразильский народ нужно было освободить путем восстания, свергнув правительство Варгаса. За пределами Москвы, в Рублево, в строго охраняемом поселке, застроенном домиками коминтерновских функционеров, мы получали практические навыки ведения гражданской войны. Наш преподаватель, имевший не слишком воинственное прозвище Фрид, пытался нам втолковать, как при атаке установить пулемет, а самому спрятаться в укрытии; он же обучал нас искусству точной стрельбы. На практических занятиях я, к своему удивлению, успевала лучше Хайнца, но в теоретических познаниях он решительно меня превосходил.
Тем временем наступил конец июля, и однажды меня вызвал Пятницкий. Он сурово наставлял меня, как себя вести, особенно — как соблюдать конспирацию в дороге. Оказалось, что нам предстоит отправиться в путь под видом канадской супружеской пары, и из нас двоих именно я буду изображать уроженку Канады. Это было уж слишком. Я попыталась возразить, что мой английский никуда не годится, но это не произвело на Пятницкого решительно никакого впечатления. И я никак не могла сообразить, какого рода трудности эти новые фальшивые паспорта могут представлять для моего «плана».
Теперь я могла сама убедиться, насколько Пятницкий скуп. Наш маршрут был четко расписан. Мы должны были отплыть из Дании в канадский порт и оттуда извилистыми путями, частично по воде, частично по суше, добраться до Рио-де-Жанейро. Пассажиры, которые путешествуют на океанских пароходах не туристическим классом, обычно хорошо одеваются. Пятницкий потребовал, чтобы я составила подробный список одежды и прочих вещей, которыми нас нужно снабдить. У нас же не было ничего, кроме эмигрантских обносков. Тщательно все обдумав, мы составили перечень. Пятницкий вычеркнул из него половину и выразил уверенность, что двух платьев для меня и костюма для Хайнца будет более чем достаточно. Только после долгих споров мы сумели его убедить, что старый берлинский картонный чемодан ничуть не отвечает требованиям конспирации, если мы собираемся путешествовать на роскошном лайнере.
Скоро все было готово к отправлению. Не было у нас пока только паспортов и билетов до Ленинграда. Их нам должны были выдать, как всегда делается в таких случаях, только утром, когда коминтерновская машина повезет нас на вокзал. Мы сидели в лихорадочном ожидании, как вдруг вечером зазвонил телефон. Уже неделю в Москве проходил VII Всемирный конгресс Коминтерна. В тот день, решивший нашу судьбу, старого большевика Пятницкого сняли с должности, генеральным секретарем назначили Георгия Димитрова, а Дмитрия Захаровича Мануильского утвердили как второго по значимости человека в Коминтерне. Мануильский нам и позвонил. Убедившись, что говорит с Нойманом, он произнес всего одну лаконичную фразу:
