Тварь фыркает:
— Любая клятва — только слова. Глупо бояться слов. Слова указывают путь.
— И куда они привели нас? Слова убивают! Ты учишь меня словам, которые убивают! — стираю влагу с ресниц.
— Убивают не чары, — Плутон выпускает когти. Чадящий киоск распадается, выплескивая дым. Нас накрывает едкой волной. Давлюсь кашлем. — А желание. — Я не…
Я не хотел, — сказал Наас после. Словно не он постоянно прожигал Кана — взглядом, вскидываясь на каждую детскую подколку.
— Аваддон, — она вздергивает рога, сразу становясь выше и жестче. — В конце ты можешь спасти только себя. Всегда найдутся те, кто будет рядом. И другие, которые не останутся — что бы ты ни сделала. Магия вновь и вновь вынудит тебя обращаться к прошлому, но пока линии разомкнуты — смотри лишь в будущее.
Я смотрю — на изрезанные руки. В первую встречу Кан, сам того не понимая, показал Университет, каким его знают Илай, Наас и Нина. Ранил меня не для самозащиты. Не ради подчинения.
Просто из страха перед тьмой, потревожившей барьер.
Зачем бы еще он доставал удавку, когда всегда сначала тянется к пистолету? Вытираю нос:
— Я не против, если ты сломала ему ногу.
Плутон хохочет, мотает головой, рассыпая осколки смеха. Шипит:
— С ним был второй маг воды. Рыжеволосый мальчишка запер знак в подвале и кричал под воротами тюрьмы. Тот новый, с вами…
— Рики.
— Рики. На нем отпечаток. Очень слабый, но все же, — я, наверное, выгляжу удивленной. Тварь усмехается:
— С такой печатью нельзя покидать защитный контур. Поговори с ним. Он интересный, а может оказаться и полезным.
— Личный секретарь Максимилиана, — и друг Айяки. — Ему опасно доверять.
— Может быть, — соглашается и вроде спорит. — Других троих я отметила. Слышала, ученые нашли способ обнаруживать метки… теперь, когда они вернутся, тоже отправятся в лаборатории. Наасу будет легко договориться, — изгибается для прыжка. — Я должна идти.
Отметила. Троих. Не убила. Отдала части себя. В груди теплеет:
— Спасибо, — Плутон скупо кивает.
— Они согласны? Высшие. Кто-нибудь, — шрам липкий от поцелуя Илая. Если Высшие не поверят в возможность мира, нам конец.
Тварь опускает полные тьмы глаза:
— Они хотят верить.
— Нам нечего предложить взамен, кроме безопасности. Чем будет питаться большинство? Они умрут раньше срока, если перестанут охотиться.
— Высших всего семеро. Средняя ступень, которой также необходимо убивать, малочисленна. В прошлом пакте Серафима был прописан разрешенный лимит. Мы удержимся в рамках. Младшим придется обходиться малой кровью, но это хорошая цена за свободу и безопасность.
