— Держи, сок, — сует мне бутылку. Гранатовый. Еще прохладный. Откуда?
Айяка примащивает пакеты и устало потягивается, держась за поясницу. Девушка собрала волосы в косу и переоделась в джинсы и полосатую рубашку.
— Она приходила? — спрашивает, одергивая воротник.
— Она… да. Да, — маги смотрят, ожидая продолжения. Облизываю пересохшие губы. Снова трясет, но уже от пережитого, стылого страха. — Она хочет, чтобы я осталась здесь и освоилась… с магией. Чтобы после возвращения… после ритуалов не стала как Илай. Тогда и отпустит… нас. Позволит мне открыть портал. Плутон обещала никого не трогать.
— Какое облегчение. И сколько времени это займет? — хмурится Кан. Держится поодаль и выглядит неприступно далеким.
— Я не знаю. Она не знает.
— С твоей силой хватит и монеты, чтобы скрыть способности. Я не понимаю, зачем тянуть с возвращением, — скрещивает руки на груди.
— Не хватит, — раздраженно бросает Наас. — На сорок четыре процента, может быть, и хватило бы, но не на… сколько там на самом деле?
— Семьдесят пять, — брови Кана взлетают вверх. Айяка потрясенно выдыхает и прижимает ладонь к губам. Тони улыбается уголком рта, наблюдая их реакцию. Похоже, Наас рассказал другу раньше.
— Тварь ослабит ее своим присутствием, но все равно — почти сравнимо с Мантикорой. А вы когда в последний раз видели Мантикору?
Кан пожимает плечами. Тони задумчиво говорит:
— В прошлом году. На празднике солнцестояния. Он напился и упал с крыши тренировочного комплекса.
— Он не был пьян, — вдруг возражает Айяка. — Я… я была рядом. Он не был пьян. Наас кивает:
— Он прыгнул. Но выжил. На следующий день в его комнату переселили Эмоя и Рихарда. Вещи забрали санитары из лаборатории. Я выяснил, что его держат в отдельном блоке Заповедника. Как тварь, с охраной и барьером. И еще…
— Безногий, — перебиваю я. — Она назвала одного безногим.
— … да, — Наас берет меня за руку и подносит ладонь к лицу, гладит красный росчерк. — И это странно. Я точно помню, не так уж он и переломался. В лазарете и хуже собирали, почти не знаю случаев, когда доходило до ампутации. Поэтому тварь права. Зарин необходимо остаться. Нельзя надеяться на Валентиновы фокусы.
— У нас в любом случае нет выбора, — Тони оглядывает марширующие во мрак дома, полоску месяца и проступающие звезды. — Подождем освобождения. Исследуем Отрезок. Подобный шанс нельзя упускать, нас потом проклянут. Если сможем вернуться сами, скажем: тварь поймали сразу, но Зарин долго восстанавливалась. Для сорока четырех процентов это естественно, а про клятву никто, кроме нас, не знает. Из идиотов, которые влезли в ритуал, станем героями, выжившими в Отрезке и поймавшими Высшую тварь. По-моему, неплохо. Тем более, еда и вода здесь есть.
