Адовых красноармейцев сменили длинные обозы чумаков, тысячелетиями топтавшие местный гравий в бесполезных скитаниях и экзистенциальных поисках, по сравнению с которыми Моисей сотоварищи могли бы стать примерами передовой логистики.
Что везете вы в своих утлых повозках? Ваша рыба протухла, молоко скисло, пшено высыпалось из худых мешков — вертайтесь назад!
Умирая в украинской степи, усталый путник и неудавшийся коммерсант реинкарнировал в сверхновую звезду Млечного пути — Чумацького шляха.
Далее пришли на ум беспризорники, беглые крепостные и разнообразная шантрапа, следующая на юг в поисках любви, тепла и спелых яблок.
Вон из Москвы, сюда я больше не ездок!
А вот и милый Александр Сергеевич, изгнанный со свету за вольнодумство и несносный характер, колесит по малороссийским дорогам, на ходу сочиняя очередной пафосный вирш или занятный фельетон. За ним следуют менее значимые поэты, писатели, композиторы и художники: кто по делам, кто в ссылку, кто поправить здоровье.
В противоход всем этим столичным зазнайкам и бездельникам на рубеже веков хлынул встречный, куда более мощный поток, стоило только провести железную дорогу и отменить черту оседлости.
По сути вся история Российской Империи двадцатого века, особенно после революции, о том, как разгоряченная толпа из Одессы, Бердичева и других южных местечек — Булгаковы и Швондеры, причем в одном лице — ввалилась в северные столицы, позанимала оставленные старорежимными буржуями, предводителями дворянства и прочей контрой шестикомнатные квартиры, разбила их на коммуналки, обставила матрацами, примусами и зажила.
Рассекая серебристой пулей бескрайнюю украинскую степь по направлению к морю, было приятно и волнительно ощущать себя частью великого энергетического вектора и одновременно его диалектической антитезы — будучи и понаехавшим в Белокаменную, и таинственным столичным гостем, едущим вечерней лошадью в город каштанов и куплетистов.
***
Геннадий прервал философские размышления героя:
— Поссать не хочешь?
Не став дожидаться удобств заправочной станции, мы съехали на обочину и опростились в придорожных кустах.
— Не будем тормозить — время тратить, в Одессе пожрем — там шикарно кормят. — Промолвил рулевой Шкоды, заводя мотор.
Я не возражал.
— Ты только не обижайся, но, когда ты поступил в контору, мы все считали, что ты это. Голубой, короче. — Завел разговор Геннадий. — Начальник твой тоже так думал. Говорит, раз надо инвесторов заграничных привлекать, то пойдем в ногу со временем, что поделаешь.
