— Сергей, где у тебя письмо из музея Октябрьской революции? Просят для нового раздела прислать личные вещи и документы нашего деда.
— Цены нет вашему архиву! — сказал Радин. — Институт передового опыта!
— Что верно, то верно, — согласился Владыкин, — я часто вспоминаю сказочника Андерсена, который как-то изрек не совсем сказочную мысль: внутри у меня, говорит, целое богатство, но я не могу им поделиться.
— Почему?
— Придешь в бриз с предложением, спросят: рационализация? Изобретение? Нет, хочу кое-что попробовать, вот расчеты и чертежи. Руками замашут, нельзя. Для экспериментов у нас, мол, имеются НИИ, лаборатории. И уйдешь ни с чем. С рационализацией легче. Подай заявление, описание предложения, чертежик, инженерное заключение, протокол заседания цехового бюро… А в технологию — боже упаси! И все учат, учат, как получить свидетельство. А я не нуждаюсь ни в дипломе, ни в свидетельстве. Мне интерес в работе важнее.
— Ну, вы о делах поговорите, а я по хозяйству! — Анна Владимировна вышла в кухню.
Радин, взглянув на Владыкина, сказал:
— Вы — человек иного склада. А вот настоящей деловитости, пожалуй, нам не грешно поучиться, хотя бы у металлургов Украины. Я никогда не забуду свою первую стажировку. Заявились мы в Днепропетровск, на завод. Ждем вызова. Думали, сам директор примет. Как-никак специалисты, из института. И вдруг подходит к нам инспектор отдела кадров, вызывает по фамилиям, каждого направляет в цех. Меня назначили в сталеплавильный, познакомили с мастером. Богданов его фамилия. На всю жизнь запомнил. Стал работать, приглядываться к сталеварам, кое-что подсказал им на первых порах. Примерно через месяц Богданов поставил меня старшим в бригаду. Я в раж вошел, высказал свои соображения по взаимозаменяемости сталеваров. Их тоже приняли.
Пришел как-то заместитель начальника цеха, посмотрел нашу работу, языком прищелкнул. Мол, действуйте дальше. И уехал.
Через два месяца собрали нашу группу молодых специалистов на беседу к главному инженеру, вручили служебные характеристики. Целая летопись на каждого. Чего только в них не было: творческое лицо, чувство перспективы…
— Нашим-то, правда, давно пора отойти от шаблона. Напишут, насколько норму выполняешь, и хорош, — добавил Владыкин.
Телефонный звонок заставил вздрогнуть Радина.
— Из цеха, — кивнул Владыкин, отстраняя от уха врубку, — что? Я лично записал у диспетчера: третий останавливаем… Конечно! Скоро буду!
Положив трубку, Владыкин прошел к окну, распахнул его. Постоял спиной к Радину, думая о своем. Обернулся.
