Никогда бы Радин не подумал, что его приход, да еще в столь позднее время, вызовет такую радость хозяев.
Анна Владимировна поставила на стол тарелки, салат.
— Извините, на скорую руку.
Владыкин почти не ел, лишь вяло поковырял салат. Несколько раз посмотрел на гостя. Радину показалось, что хозяину не терпится приступить к разговору.
— Позвольте узнать, кем ваш папаша работал? — спросил Владыкин.
— Кто куда пошлет. Хозяйственник. Председатель сельсовета был, возглавлял заготконтору. Далее начальником пожарной команды служил. — Радин с этой стороны не ждал подвоха.
— То-то и оно! — Владыкин вскочил на ноги. — Отец — заготовитель, сын — металлург. Минуточку. — Отошел к стеллажам. Вернулся к столу с папкой. Дернул тесемочку, достал пожелтевший от времени газетный лист. — Хвалиться не стану, только про нашу профессию сам писатель товарищ Курочкин историю восстанавливал. Вот, послушайте: «Слава о владыкинских кладчиках давно ходит по русской земле. Пустил гулять ее по свету расторопный мужик Емеля по уличному присловью — Золотой. Мог Емеля Золотой сложить в избе хитрую печь, топлива она жгла мало, а тепла давала вдоволь…» Или вот это, — Владыкин возбужденно вскинул глаза на гостя. — «Строили Владыкины всегда добротно, любо-дорого. Кладка отменная. Одни в России не пользовались они инструментом-распевкой, не разглаживали швы между кирпичами, а клали «под червяка».
— Ты переписку лучше покажи, — перехватила инициативу Анна Владимировна, — клянусь, вы не видели такого своеобразного собрания сочинений.
— А что, на это стоит взглянуть. — Владыкин вышел в соседнюю комнату.
— Люди дачи коллекционируют, а наш входящие и исходящие. — Анна Владимировна склонилась к Радину. — Помню, когда Алексей — наш сын — после десятилетки решил поступать в театральное училище, отец знаете что сказал ему: театр, мол, похож на кладку дымохода, за каждым поворотом — темнота и ненадежность.
Владыкин прервал разговор. Положил на стол огромную амбарную книгу с металлическими застежками. На белом прямоугольнике титульного листа заголовок: «Футеровка. Переписка. Опыт».
— От Емели Золотого начало? — улыбнулся Радин.
— А вы почитайте, почитайте! Четырнадцать лет собираю.
Радин поднял книгу, подержал на весу. Потом раскрыл ее на середине, взял тетрадный лист, исписанный бисерным почерком. Стал читать вслух: «Здравствуйте, Сергей Иванович! Отвечаю на ваш запрос. При комбинированной футеровке рабочий слой заливной стороны и днища мы выкладываем следующим образом…» Далее шли какие-то расчеты и чертежи. Радин уважительно положил лист на место.
