— Серега, как думаешь, пивом чокаются?
Владыкин оторвал взгляд от смотрового окна конвертора, приподнял на лоб синие очки.
— Я говорю, пивко хорошее в буфете. Схожу?
— Марусю захвати.
— Какую Марусю?
— Хронометристку. Она тебе время засечет.
— Шуткуешь?
— Серьезно. Некогда разгуливать. Третий останавливаем.
— Тю! — отмахнулся Заварзин, оглядел ребят, что сгрудились возле бригадира. — Печь как новенькая. Еще поробит.
— Да ты погляди!
— Хлопцы, он думает, Заварзин печи не видел? Пускай постоит. — Заварзин, заметив, как потемнели скулы Владыкина, торопливо прильнул к смотровой щели. Сергей Иванович потеснил плечом, пристроился рядом. Как меняется картина в печи! Минуты три назад груды металлического лома, засыпанные в конвертор, казались далекими горными хребтами. Отблески пламени озаряли их, точно лучи заходящего солнца. А сейчас хребты таяли, тысячеградусный жар растопил махины станин, обломки рельсов, стальные плиты.
— Видишь?
Металлический лом растекся по печи, обнажил прогары в стене конвертора. Они — словно маленькие кратеры. Чем выше к горловине, тем глубже прогары и вырывы футеровки. А под самой горловиной, куда тугой струей идет весь жар, футеровка прогорела до арматуры.
Заварзин сокрушенно вздохнул. Да, кладка свое отработала. Но до чего не хочется браться за выбивку! Сегодня день зарплаты. Завтра суббота. С высоты своего роста Заварзин посмотрел на бригадира.
— Серега, а можа, завтра? — кивнул в сторону печи. — За ночь подстынет, а там сломаем?
Владыкин не ответил. Он был охвачен нетерпением. Утром, провожая его на смену Анна Владимировна сунула в ладонь круглую зеленую лепешку, похожую на зерно чечевицы. «Хорошо успокаивает» — шепнула на ухо. «Умница ты моя». — Владыкин притянул жену, нежно поцеловал: «Ну, поспешу на свидание!». Вот оно свидание. Отгрохотала печурка, отполыхала. Владыкин, словно впервые, огляделся вокруг: футеровочная площадка просторная сверкает желтыми бликами огнеупоров. Черные кирпичи в пачках перевязаны жестяными лентами. Кран наготове. Сколько лет мечтал, чтобы по-человечески провести футеровку, разворачивая конвертор и так и эдак. Может, со стороны смешно, но ему нравилась эта бесконечная кирпичная карусель, нравилось невзначай похвалиться опытом — растереть кирпичную крошку в пальцах и сказать, сколько выстоит плавок футеровка из этого кирпича. Проверяли ребята — точно. Знал он уйму разных способов кладки, но применять не мог: в старом цехе электропечи дуговые, помещение тесное, план без просвета. Вот и гнали до одури. Бывало, не выдержит, придет к Будько: давай для пробы шихтой днище подварим, а? Или динасом горловину укрепим? Будько слово в слово: «Погоди, Серега, пустим конверторный, дам тебе простор». Сегодня утром напомнил его обещание. Тихон скривился, как от зубной боли.
