Восьмой день недели | страница 74
— Опять за свое, — странно посмотрел на него. — Собака палку завсегда найдет… Что ж, твори, выдумывай…
— Тихон, брось юлить. Ты забыл или…
— Или… Лично я на твоем месте не стал бы экспериментировать. И вот почему. Новые агрегаты. Нас с тобой просто не поймут. Причем в плане освоения, если помнишь, имеются два пункта, направленные на повышение стойкости футеровки. Ты, — Будько многозначительно поднял палец, — ты — самодеятельность! Полезешь в агрегат со своими примитивными заплатами. А в четвертом квартале к нам приезжает бригада института «Огнеупоры». Проведут опыты с применением изотопов. Все по науке.
— Выходит, снова ждать?
— Господи! — Будько ударил себя по коленке. — Какой, однако, нетерпеливый! Я понимаю Радина: торопится себя показать в лучшем свете, а ты куда жмешь? За ним? — Будько присел рядом. — Надеюсь, не сомневаешься, все мы желаем одного — дать больше металла. Только делаем это по-разному. Министерство установило сроки освоения, достигнем проектной мощности, и тогда… А сейчас выскочишь, а тебе хлоп — награда за усердие — новое увеличение плана. Не выполнишь — по шапке! Хотел как лучше, а нанесешь ущерб не дяде, а себе. Нет, в этом вопросе что-то у нас до конца не додумано.
Вспыхнул Владыкин, задохнулся от обиды и… ничего не возразил. Всегда так: разволнуется и как рыба на берегу — рот открывает и молчит. А высказаться надо бы, душа горит. «Тихон-то, Тихон! Десяток лет назад совсем иным был. Жизнь пообтесала. Бывало, на собрании резал правду-матку, вызывал огонь на себя. А сейчас… не ради себя живем. Работа — дело коллективное. План добавят. Выполним. В чем-то себя урежем, зато стране — прибавка металла. По гладкой воде, оно, конечно, плыть легче… А я не могу молчать, хоть убей, есть возможность сделать быстрее — надо делать».
После столь длинного внутреннего монолога Владыкин обозлился и пошел звонить начальнику цеха, попросил его срочно прийти на футеровочную площадку…
Радин сразу прошел к печи. Надвинул на глаза темные очки, долго смотрел в щель конвертора, обернулся к бригадиру:
— Сколько времени футеровку менять будете?
Владыкин пожал плечами: будто начальник цеха сам не знает таких элементарных вещей. Все же сказал:
— Как всегда. Сутки на охлаждение, а там — сорок часов…
— Эх, кирпичики-кирпичики, — на лице Радина появилось горестное выражение, так не идущее его лицу, — как балласт, привязанный к ногам, бежать не дают.
— А куда… бежать?
— К финишу. Слушайте, Владыкин, в Верхней Салде мы шамот пробовали для стойкости. Нельзя ли и в Старососненске? Прочная штука.