Инспектора по кадрам слушали плохо. Обычное дело. Сколько за сутки уволилось, сколько зачислено. По существу, оперативка закончилась. Кадровик собрал листочки с записями, тасовал их. И не садился, переминаясь с ноги на ногу.
— У вас все? — спросил Радин.
— Извините, но правление Дворца культуры просит зачислить металлургов, занимающихся в художественной самодеятельности, в штат конверторного цеха.
Сообщение вызвало веселое оживление.
— На усиленное питание!
— По горячей сетке!
— У нас и так на должностях сталеваров один художник и даже один поэт-сатирик. Правда, они уже освоили производство.
— Простите, — сделал невинные глаза Радин. — Я что-то не припоминаю, чтобы в штатном расписании были должности артистов.
Кадровик прямо-таки подскочил на стуле.
— Во-первых, в новом цехе много незаполненных вакансий, во-вторых, приближается межзональный смотр художественной самодеятельности, и наш многочисленный коллектив по-традиции занимает ведущие места.
— Но у нас — производство. И среди самих сталеваров уже немало любителей самодеятельности, — не сдавался Радин.
— Абсолютно верно, — подхватил кадровик, — хотя, в порядке исключения, кое-что можно подыскать.
— Например?
— Двух солистов можно зачислить крановщиками на склад слябов. Да и еще место найдется. Для своего цеха стараемся, приятно завоевывать первенство. Самодеятельность — дело серьезное. А у этих людей — жуткие нагрузки.
— Больше, чем у сталевара? — бросил кто-то.
Инспектор даже не покосился в его сторону.
— Оказывается, при желании можно все сделать, — многозначительно сказал Шарапов.
— Я не подпишу приказ! — Радин решительно отодвинул от себя бумаги.
— Да, но правление Дворца культуры?.. Они были у директора завода, — напомнил Шарапов.
— Бросьте вы, Радин, оригинальничать, — откровенно усмехнулся Будько. — И приказ вы подпишите, и этих людей в штат возьмете. Они ведь и раньше работали у нас и зарекомендовали себя прежде как сталевары.
Радин побледнел, но сдержался. Поднялся из-за стола:
— Все свободны, товарищи.
Притворив дверь, за Надеждой, ободряюще кивнувшей ему на прощание, Радин набрал номер телефона директора завода. Винюков был у себя.
— Петр Пантелеевич, я по поводу артистов. Их несколько человек, а у меня в цехе…
— Анатолий Тимофеевич, — резко перебил Винюков, — неужели директор завода будет думать, как лучше использовать в цехе тенора или баритона? Смотрите на жизнь шире. То вы возражали против поездки Дербенева, теперь — солисты. Люди должны играть на смотрах, радовать коллектив.
