— Кррррррррак! — оборвана перемычка и десятиметровая плита, увлекаемая валками, исчезла из вида…
— Надя!
— Слушаю.
Радин вскинул заблестевшие глаза. Сдержал желание дотронуться до ее нервно напрягшегося плеча.
— Скажите, что вы никого не любите…
Она взглянула на Радина скорее с испугом, чем с любопытством.
— А вы шутник!
— Я серьезно…
Радин придержал Надежду.
— Вы мне нужны!
— А вы мне нет! — Надежда резко вырвала руку, ожгла Радина глазами и, не оборачиваясь, пошла прочь…
Радин и Дорохин вышли из цеха под утро. Лес стоял впереди неподвижной громадой. Было прохладно. Накрапывал мелкий дождик. Дорохин застегнул ворот рубашки, взял начальника цеха под руку.
— Ну, как настроение?
— Среднее.
— Понимаю. Нелегко дается металл, право слово, даже трудно дается. И все-таки спасибо судьбе, что мы участники этой работы. Такие дни, как сегодня, не забываются…
Ровно в шесть утра в гостиницу, где жил Радин, позвонил диспетчер. Радин спал чутко, проснулся сразу, взял трубку.
— Радин слушает.
— Диспетчер.
— Докладывайте!
— Сталь минус семьсот двадцать тонн. Потери на ремонте, авария. Протекла фурма.
— Где?
— На второй печи.
— Печь стоит?
— Теперь работает. Простой — сорок минут.
— Благодарю за информацию.
Радин сел на кровати. Протянул руку, взял стакан с холодным чаем. Отхлебнул. Включил «Маяк». Мужской голос с большим чувством пел незнакомую песню:
Глубь воронки. Рассвет, Мороз.
Стихнул ветер, что пел тоскливо…
Ночью сердце разорвалось,
И никто не слыхал разрыва…
Радин прикрыл глаза. Вспомнил мать, лежащую плашмя на кровати. А на тумбочке, в черной рамке, — фотография отца.
Мать! Где ты, мама?.. Рассказать бы тебе, каково сыну приходится, не поверила бы. Вчера до половины первого ночи толклись в конверторном пролете, думали-гадали. Задача со многими неизвестными. Установили конвертор, и сразу бах-бабах — план на него. Разве это порядок? План-то не резина, его не растянешь. Как выполнять, если к этой «груше» недостроен кислородный блок, обжиговой печи нет, выкручивайся, как знаешь.
Соскочив с кровати, Радин распахнул окно. В комнату ворвались запахи утреннего леса, пронзительные и одурманивающие. Солнце еще не выплыло из-за гребня бора, хотя небо уже пылало. «Отличный денек будет, — подумал Радин, — на лодочке бы укатить».
Взял в руки гантели. Из Москвы привез. Польские, с пружиной внутри. Покрутил, опустил на пол. Сегодня опять зарядку делать некогда. А завтра? Посмотрел на часы, словно они могли дать ответ, что ждет человека завтра. Сейчас за ним подойдет машина. Наскоро выпив два сырых яйца, на ходу дожевывая бутерброд с колбасой, вышел на улицу. Остановился, поджидая машину.
