Странно и радостно было видеть, как по субботам прямо на городских улицах «играли матаню», выбивали каблуками дробь по асфальту и задиристо, стараясь перебить друг друга, выкрикивали немудреные припевки. Никогда в жизни Радину не доводилось встречать на улицах ряженых в масках. А здесь увидел. На свадьбах они появлялись в ярких, цветных одеждах. Мужчины — в женских, женщины — в мужских. Радин диву давался, как могли сохранить в семьях все эти аляповатые, разноцветные кацавейки, ленты, малахаи.
И парень на портрете тоже пришел на холст прямо из града Китежа.
Нравилась Радину и старинная гостиница с железными ступенями, гулкой тишиной в широких коридорах, с видом на реку.
…В дверь постучали. Радин осторожно положил кисть, пошел к двери. На пороге, золотозубо улыбаясь, стоял исполняющий обязанности начальника кислородно-конверторного цеха Тихон Тихонович Будько.
— Здоро́во, поверяющий!
— Доброе утро!
Будько шагнул в комнату. Тяжко скрипнули старые половицы.
— Боже ж мий! Сенька Заварзин!
— Вы его знаете?
— Оторви и брось! Где это он вам позировал?
— В цехе.
— Во-во! Потому и цех пустить не можем. — Будько наклонил голову, точно прислушиваясь к голосам в коридоре. — Собирайся, Радин!
— Куда? — Радину стало не по себе. Наконец-то выпал свободный час, так хотелось поработать. Завтра уезжает в Москву.
— Дорога расскажет. — И Будько хитро улыбнулся.
— Не люблю неопределенности. — Радин посмотрел на парня, что поглядывал на него с портрета.
— Працюй ударно — видпочивай гарно! — Будько распахнул окно. Его тяжелая, словно литая из чугуна, фигура выражала непоколебимую решимость. — На речку!
— На речку! — Радин больше не колебался, потянулся за рубашкой, висевшей по-холостяцки на венском стуле, сохранившемся, несомненно, только в номерах-люксах. — На речку? Прекрасно!
В машине сидели двое. Радин подумал, что, кажется, видел их в цехе. Будько тяжело плюхнулся рядом с водителем. У того — пальцы с рыжим пушком, с ободками машинного масла под ногтями, крепкая шея прямо-таки распирала ворот рубашки. Водитель обернулся, деловито представился:
— Дербенев!
— Учтите, поверяющий: Михаил — наш маяк. Кандидат, кавалер и прочая. — Будько не снимал руки с плеча Дербенева.
— Не на митинге! — отмахнулся Дербенев.
— Я слышал вашу фамилию. А вот где, не помню.
— Не исключено, что и в докладе министра ко Дню металлурга, — заявил Будько.
— Возможно.
— Я — Сергей Иванович Владыкин! — Человек в ковбойке приветливо подал руку, сухое лицо озарилось улыбкой.
