Восьмой день недели | страница 101



Правда, Дербенев сам замечал: в последнее время с Надеждой творится неладное. Замкнутая стала, часто беспричинно плачет. А на следующий день после ссоры, переночевав у Владыкиных, пошла в больницу. Домой заявилась смирная и неузнаваемая. Долго сидела, уставившись в одну точку. «Что с тобой?» — спросил. Молча протянула направление в больницу.

И Надежда уехала в Москву.

Дербенев оглянулся, поискал глазами начальника цеха. Радин беседовал с кем-то из мастеров. Неожиданно «зачихал» второй конвертор. Словно из кратера вулкана, выплеснулся на площадку сгусток кипящего металла и шлака. Мгновенно забыв о Радине, Дербенев кинулся к печи.

Машинист дистрибутора наклонил конвертор, жар пошел по площадке. Радин поднялся на несколько ступенек выше и, прикрыв глаза ладонью, смотрел, как мечется по площадке Дербенев, яростно кричит на подручных, размахивает огромной рукавицей. Неожиданно Радину захотелось спуститься вниз, не медля ни минуты, подойти к Дербеневу, не отводя глаз, сказать: «Михаил Прокопьевич, я люблю Надежду, Думайте, что хотите, но без нее я не мыслю жизни»… Глотнул горячего воздуха и, не оглядываясь, зашагал по направлению к конторе…

23

Когда-то в детстве бабушка Радина Мария Ильинична изрекла: «Быть тебе, Толюха, счастливым да фартовым, коль меточка на левой щеке имеется». Об этих словах вспомнил Радин в поезде. Да, здорово повезло. Директора завода и начальника конверторного цеха вызвали на коллегию Министерства черной металлургии. Поездка в Москву была очень кстати. Нужно было зайти к Ивану Ивановичу, посоветоваться, побродить с друзьями по городу. Но главное — он боялся даже себе признаться в этом — было острое желание увидеть Надежду. Дербенева лежала в клинике.

Заседание коллегии затягивалось. После доклада министра и краткой информации директора института «Огнеупоры» высказывали свои мнения руководители металлургических заводов. Они называли цифры стойкости футеровки, условно запланированные на конец пятилетки. Директора словно сговорились. Выходило, что на Урале, в Средней Азии, на Украине предельная стойкость футеровки конверторов в ближайший год не сможет подняться выше трехсот плавок. Такую же цифру назвал и Винюков. Радин сидел в углу знакомого кабинета, внимательно слушал выступающих, кое-что записывал. С нетерпением ждал слова директора. Едва не вскочил на ноги, услышав заявление Винюкова. Ведь в поезде еще раз предупредил директора, что намерен доложить про поиски более продолжительной стойкости футеровки. Винюков пренебрег предупреждением. Видимо, просто не считал нужным принимать во внимание и его самого, и его планы. С трудом взял себя в руки. С нетерпением поглядывал на часы: быстрей бы кончилось заседание. Это не ускользнуло от внимания начальника главка. Он укоризненно покачал головой. Радин отвернулся. За окном шумела Москва. Мчались машины по мокрому асфальту, кружась, падали листья. Один из них — кленовый, желтый, побитый темной рябью — сиротливо приник к окну. Радин загляделся на листок, задумался.