— Повернем оружие АТО на Киев!
— Добьем сепаратистов в Донецке!
— Слава Украине!
— Смерть ворогам!..
Каждый второй его лозунг противоречил предыдущему, и я быстро утомился, перестав вслушиваться в слова оратора.
Небо вдруг протекло струями необычно холодного дождя, а когда еще поднялся ветер, на площади стало совсем неуютно. Однако толпа вокруг меня не уменьшалась, люди все прибывали и только вставали плотнее, сохраняя таким образом последнее тепло.
Я поднял камеру и огляделся. Собравшиеся стояли вплотную друг к другу, мужчины и женщины, подростки, парни и девушки, переминались с ноги на ногу и чего-то ждали. Разговоров почти не было слышно. То там, то здесь разгорались огоньки сигарет, озаряя сжатые губы и втянутые щеки. Потом в такт оратору со сцены над площадью ярко вспыхнули гигантские плафоны. Их было три: красный, синий и зеленый, в виде закругленных треугольников. Толпа колыхнулась и замерла. Вокруг меня тихонько задвигались, гася сигареты. Плафоны на мгновение погасли, а затем начали вспыхивать и гаснуть поочередно: красный — синий — зеленый, красный — синий — зеленый…
Я ощутил на лице волну горячего воздуха, вдруг закружилась голова. Вокруг шевелились. Я поднялся на цыпочки. В центре площади люди стояли неподвижно: было такое впечатление, что они словно оцепенели и не падают только потому, что сжаты толпой. Красный — синий — зеленый, красный — синий — зеленый… Одеревеневшие запрокинутые лица, черные разинутые рты, неподвижные вытаращенные глаза. Они даже не мигали под плафонами…
Стало совсем уж тихо, и я вздрогнул, когда пронзительный женский голос неподалеку крикнул: «Слава Украине!» И десятки голосов откликнулись: «Слава Украине! Героям слава!» Люди на тротуарах по периметру площади начали размеренно хлопать в ладоши в такт вспышкам плафонов и скандировать ровными голосами: «Слава Украине! Смерть ворогам! Слава Украине! Смерть ворогам! Слава Украине! Смерть ворогам!».
Ритм вскриков и мигание плафонов завораживали до безумия. Я почувствовал, как сам начал вслух проговаривать ненавистные мне нацистские лозунги, настолько крики толпы вокруг оказались заразительны.
Кто-то уперся мне в спину острым локтем. На меня навалились, толкая вперед, к центру площади, под плафоны. Красный — синий — зеленый, красный — синий — зеленый…
И тут, наконец, я понял, что все это необычайно весело. Мы все хохотали. Стало просторно, загремела музыка. Я подхватил славную девочку, и мы пустились в пляс, как давным-давно, — беззаботно, чтобы кружилась голова, чтобы все нами любовались… Мы отошли в сторонку, и я не отпускал ее руки, и совсем ни о чем не надо было говорить, и она согласилась, что Порошенко — очень странный человек. Терпеть не могу алкоголиков, сказала мне Дина…
