Когда одуряющий морок почти захватил меня, рядом, едва ли не почти у меня под ногами, разорвалась газовая граната. Из нее с шипением полез белый дым, и я на инстинктах рванул прочь сквозь толпу, прижав камеру к груди правой рукой и отчаянно пихаясь во все стороны левой.
Ненавижу слезгонку — меня начинает выворачивать от одного ее запаха.
Я успел продраться сквозь толпу, прежде чем там началась настоящая паника, и все вокруг начали топтать друг друга. Уже отбежав к Крещатику, заметил метнувшуюся в подземный переход тощую высокую фигуру.
Я побежал за ним и, конечно, нагнал его еще в переходе — бегал он хреново, как, впрочем, и все, что делал.
— Привет, Андрей, — сказал я негромко, присев рядом с ним на корточки.
Он моргнул воспаленными злыми глазками.
— Ах ты ж гад, москаль! Как же ты меня напугал! — сказал мне коммунист Андрей.
Мы вместе поднялись наверх и вдруг увидели колонну оранжевых машин: поливальных цистерн, тракторов со щетками, фургонов, грузовиков, автобусов, набитых дворниками в оранжевых жилетах. Вся эта армия неторопливо двигалась по Крещатику и почти достигла перекрестка с аллеей Небесной сотни.
Жуткая колонна перестраивалась для атаки, но подготовка продолжалась слишком долго, и мы в ожидании развязки уселись на парапет пешеходного перехода.
Позиция была на редкость удобная, и я достал камеру.
Стоило мне поднять ее на плечо, как к нам кинулось несколько спортивного вида мужчин в блестящих от дождя кожаных куртках.
— Шановний, очень прошу. Не надо тут ничего снимать, — сказал мне самый рослый и убедительный из них.
Я заглянул этому спортсмену в лицо и вдруг узнал его — он был среди тех энергичных крепких мужчин, что накануне успешно отбили атаку полиции на палатки Третьего майдана.
Я послушно опустил камеру, пробормотав:
— Вчера же вы были на той стороне, — я показал рукой на площадь.
Спортсмен осклабился, глядя на меня сверху вниз со снисходительной ухмылкой:
— Нам что красные, что белые, лишь бы гроши платили.
Его приятели в ответ заржали, возвращаясь в авангард колонны, которая уже начала разворачиваться клином к стеле.
Во главе клина спортсмены поставили бульдозер и теперь суетились возле него, указывая водителю направление атаки и поднимая ковш на удобную высоту, чтобы одним махом снести вздорные фанерные баррикады протестующих.
— Смотрите и учитесь, Андрей, как надо правильно разгонять неправильные демонстрации, — заметил я своему соседу негромко. — А то вы все лезете с какими-то вздорными газовыми гранатами, флагами, стихами. Жизнью и здоровьем зачем-то рискуете. А ведь это просто бизнес. Он называется европейская демократия. Суть его перед вами: нанимаете тысячу спортсменов, и любой вопрос решен.
