Наш человек в Киеве | страница 129

— Ну что там решили? — осмелилась спросить меня немолодая женщина в белом халате поверх делового костюма.

— Проректор принес извинения героям АТО, — ответил я громко, внимательно глядя на них.

— А что они? — нетерпеливо спросила та же женщина.

— А они пока думают, — ответил я ко всеобщему разочарованию и вышел.

В последний день апреля я купил билет на самолет до Петербурга, датированный пятым мая. Пора было сматываться, это стало очевидным после ночной стычки с неонацистами и последующей отсидки ой в еврейском убежище. Мне также не нравились люди, которые целенаправленно снимали меня на публичных мероприятиях. Кроме того, мне нельзя было нарушать миграционное законодательство страны, если я планировал возвращение в Киев в этом году.

Согласно требованию закона Украины «О правовом статусе иностранцев и лиц без гражданства», срок пребывания гражданина России не может превышать девяносто дней с момента въезда, после чего «должен быть обеспечен выезд на территорию государства пребывания в течение и не менее чем девяносто а дней». Это мне растолковал юрист в одной из многочисленных конторок, зарабатывающих обходом миграционных законов. Интересно, что к моему визиту там отнеслись с откровенным удивлением — по словам юриста, в основном, они обслуживают миграцию совсем в другую сторону, из Украины в Россию. Мое направление, из России на Украину, было нетипичным и вызывало вопросы, но объяснение с лечением зубов был принято, хотя и с некоторым сомнением.

И вот эти девяносто дней истекли к началу мая, и мне оставалось лишь пересидеть в Киеве без глупых залетов совсем недолго, меньше недели. Но мне не сиделось на месте — я решил поехать в Одессу. Второго мая антифашистское подполье вспоминало массовое убийство русских оппозиционеров в Одессе. Убийство было жестоким и публичным — украинские националисты, по большей части молодые футбольные болельщики, с криками «слава Украине!» напали на демонстрацию оппозиции и загнали русских мужчин, женщин и детей в здание Дома профсоюзов, а затем закидали это здание бутылками с зажигательной смесью. Тогда заживо сгорело несколько десятков человек, но никто из нацистов не был даже задержан властями. На Западе тоже не обратили внимания на эту расправу — убийство русских, даже публичное, массовое и жестокое, не является поводом для публикаций в западных СМИ, а уж тем более поводом для санкций. По крайней мере, Дина рассказывала мне, что кураторы из DW прямо запрещали ей поднимать тему с расправой в Одессе как «нецелесообразную в данной политической ситуации».