Имя у него было некрасивое — Се Ян, оно отдавало классическим дыханием земли. Ян — это от «вскормленный небом»; вот тут в точку — не припомню, чтобы отец когда-нибудь болел. Наоборот, отчетливо помню его широченную грудь, черный ястреб на которой, когда отец обезглавливал гусей, казалось, расправлял крылья, готовый взлететь. Отец был человеком чрезвычайно мужественным, а улыбка — как у ребенка; это сводило женщин с ума, они так и ластились к нему, что не могло не укрыться от внимания матери, которая, однако, никогда не подавала вида. Мне же хотелось изловить жирного таракана и подложить им, чтобы распугать их всех к чертовой матери.
Вообще, мать моя тоже была красавицей: раньше, когда она работала продавцом в супермаркете Даймару, то пользовалась у мужчин большим успехом, однако у нее были гордость, выдержка и трезвомыслие — она всегда знала, что ей в конце концов нужно. С отцом же ее просто свела судьба — а от судьбы, как известно, не убежишь.
Они познакомились, когда мать была еще совсем молодой. Однажды она отправилась купаться со своими подругами; когда она отплыла от берега уже достаточно далеко, ногу ее свело судорогой, и мать начала тонуть. Подруги были слишком слабы, чтоб помочь ей, но тут, откуда ни возьмись, вынырнул крепкий мужчина и вытащил ее на берег. Таким образом отец не только спас мою мать, но после всего случившегося еще на протяжении получаса массировал ей ноги.
Его движения были четкими и уверенными, руки точно следовали контурам тела, а усилие было именно таким, какое должно быть, — не сильным, не слабым — и было удивительно, как такой могучий мужчина может столь деликатно обращаться с женской ногой. Под силу такое только человеку, чьи руки изо дня в день касаются чужой плоти.
— Никак не думала, что он окажется продавцом маринованных гусей, — вспоминала мать.
— Ведь мы даже не были знакомы, а ты лапал меня тогда битый час.
Отец смеялся в ответ:
— Я твой спаситель, а ты не больше, чем гусыня в моих руках.
Мать раззадоривали эти шутки, и она с кулаками бросалась на отца, а тому было все равно.
Мать решила:
— Ни за кого не пойду, только за Се Яна.
Бабушка оказалась прозорливей, как и подобает любой матери, — она не слишком одобряла этот брак, но было уже поздно — что суждено, того не миновать. Так что ко времени, когда мать забеременела мной, она вышла замуж за Се Яна.
Это было полностью ее решением, и, когда она, потеряв его, не стала плакаться в чужую жилетку — тоже ее решение. Из чего следует, что мать моя — женщина незаурядная.
