Пейзаж провала поражал почти полным отсутствием жизни и мрачностью красок. Здесь преобладали коричневые, грязно-зеленые и черные тона. Исчезли веселые стайки рыб, почти не стало и водорослей. Дикие скалы уходили ввысь к поверхности, а их подножья терялись в глубине. Среди подводных утесов чернели ущелья и гроты. Казалось, в их загадочном мраке скрываются необычные ужасные твари. Зрелище было величественным и одновременно угнетающим. Ничтожно жалкими казались себе люди, окруженные застывшими в вечном сне каменными громадами. Только благодаря «Посейдону» они могли впервые увидеть этот погруженный в непроглядную тьму первозданный мир.
Марина невольно прервала передачу. Трудно было найти подходящие слова, чтобы выразить свои впечатления.
— Преддверие ада, — наконец, проговорила она, чувствуя, как по телу пробегает дрожь. Все-таки чертовски хорошо, что они находятся в каюте, а не в этой жуткой дыре.
Изредка обмениваясь фразами, Гардин и Марч делали пометки в блокнотах. По их указаниям Марина снимала особенно интересные виды.
Но вот показалось дно. Смирнов прекратил погружение, и шар поплыл над унылой зелено-серой равниной.
Кругом, на сколько хватало глаз, не было видно ничего живого.
Сверху сообщили, что «Дельфин» завершил полный круг и находится на исходном месте.
— Пусть пересекут впадину поперек, — сказал Гардин.
Смирнов передал указание капитану.
Скальная стена стала медленно удаляться. Около центра провала «Дельфин» по просьбе ученых остановился. Теперь наблюдатели находились как бы на дне вулканического кратера. Их окружала кольцевая горная цепь. Дно здесь было неровное, пересеченное глубокими бороздами.
— Удивительно! Глубина каких-нибудь четыре тысячи и полное отсутствие жизни, — проговорил Джон Марч. — Может быть — сероводород?
Гардин не ответил, его заинтересовали странные борозды. Они тянулись по дну параллельно и на равных расстояниях одна от другой.
— Вам не кажется это необычным? — спросил он американского ученого.
Марч посмотрел вниз.
— О-о, интересно! Как же я до сих пор не обратил внимания!
— Приподнимите шар, будет лучше видно, — сказал Гардин.
Смирнов нажал рычажок подъема.
— Смотрите, смотрите! Да ведь это следы! — и Марч в возбуждении схватил Гардина за руку.
Смирнов прекратил подъем. С высоты были отчетливо видны извилистые полосы, состоящие из множества поперечных борозд. Впечатление было такое, словно по дну ползла огромная многоножка или танк на широченных гусеницах.
