Несмотря на позднее время — было уже около одиннадцати, — Сорокина дома не было.
Похлопотав часок в кухне и у себя в комнате, Марфа Ивановна стала готовиться ко сну. Где-то далеко сверкала молния и глухо гремел гром. «Где это пропал Сорокин? Сейчас будет сильный дождь», — подумала Марфа Ивановна, прислушиваясь к раскатам грома. И действительно, вместе с оглушительными раскатами грома хлынул ливень.
Марфе Ивановне не спалось. Она долго лежала с открытыми глазами, чутко прислушиваясь к шуму непрекращающегося дождя. Стенные часы пробили два часа ночи. Дождь продолжался с прежней силой. Наконец Марфа Ивановна задремала.
Проснулась она от звонка в передней. «Пришел», — подумала Марфа Ивановна и, накинув на себя халат, пошла открывать дверь. Когда Сорокин вошел, Марфа Ивановна ахнула:
— Батюшки мои! Да на вас сухой нитки не осталось! Где же это вы так долго гуляли?
— Была срочная работа. А дождь застал на улице, пережидать не хотелось… наверное, надолго, — и он тяжелыми шагами прошел к себе.
Утром, впервые за несколько лет, Сорокин не вышел и не поставил варить свой кофе. В кухне висел его мокрый костюм, с которого на пол натекла большая лужа.
«Еще проспит», — подумала Марфа Ивановна и постучала в дверь его комнаты. Сорокин не отвечал. Она повторила стук и громко крикнула:
— Илья Тимофеевич, вы что, проспали?
Не дождавшись ответа, она тихонько потянула на себя дверь, которая оказалась незапертой и бесшумно открылась.
— Илья Тимофеевич, — встревоженно позвала Марфа Ивановна.
Ответа не последовало. Она вошла к Сорокину. Он лежал на кровати, широко раскинув руки и часто дышал. Лицо его было багровым, глаза закрыты, а в груди был слышен хрип.
Время от времени он что-то бормотал, выкрикивая непонятные слова.
Пришедший врач сказал, что у больного воспаление легких. Марфа Ивановна побежала за лекарством. Когда она вернулась, Сорокин был в сознании. Он принял лекарство и попросил потеплее его укрыть.
Оставив больного одного, Марфа Ивановна поспешила в лабораторию. Здесь она узнала о покушении на Ольгу. Это сообщение ошеломило Марфу Ивановну. Она долго сидела с неподвижным взглядом, устремленным в одну точку. Наконец поехала в больницу, где лежала Ольга, но к больной никого не пускали.
Сорокин весь день метался в постели, бредил, время от времени приходя в сознание. Он, как рыба, выброшенная на берег, хватал воздух широко раскрытым ртом. Марфа Ивановна, вернувшись с работы, как ребенка, кутала больного в одеяла. На следующее утро температура начала спадать.
